— Если гримершу признают виновной, это меня не удивит, — заявил Мелмот.
Оборот, который принял разговор, не обрадовал Шермана.
— Я не говорил, что во всем виновата Дениз. Она давно работает в театре и пользуется доверием.
— Но кто-то же должен ответить за случившееся. Хедли, еще неизвестно, чем все это обернется для нас. Возможно, нам предъявят иск на кругленькую сумму. Или на непомерно большую сумму — если выяснится, что лицо Клэрион обезображено навсегда.
Предчувствуя, что на этот раз несправедливо обвинят его самого, Шерман изумился силе собственного гнева:
— Хочу напомнить совету, что меня принудили ангажировать эту чертову знаменитость. Актриса из нее никакая.
Мелмот предпочел пропустить его вспышку мимо ушей.
— Клэрион ни на что не жаловалась до начала спектакля?
— Нет, первые тревожные признаки мы заметили уже на сцене, минут через двадцать после того, как ей наложили грим. Ума не приложу, почему реакция проявилась с такой задержкой.
— Вы уже конфисковали этот злополучный грим?
Шерман с досадой шлепнул себя ладонью по лбу.
— А ведь верно! Мы сейчас же конфискуем весь грим, которым пользовались вчера вечером, и запрем его в сейф.
Зазвонил телефон, Шерман порывисто схватил трубку. Администратор сообщила:
— Внизу ждет полиция, сэр.
— Полиция?.. Только ее нам здесь не хватало.
Спокойным, доброжелательным тоном Хедли Шерман известил полицейских о том, что в их присутствии нет необходимости.
Старший из двух полицейских в форме, сержант с начальственными манерами как минимум старшего инспектора, заявил:
— Это не вам решать, сэр. Мы на вас не работаем.
— Понимаю, но это мой театр. Я здесь директор.
Сержант повернулся к своей спутнице:
— Видите, он здесь директор. Значит, мы попали по адресу. — Слова были приправлены изрядной долей сарказма.
Шерман с нажимом повторил:
— В вашем присутствии нет необходимости. Я крайне занятой человек.
— В таком случае разрешите представить вам констебля Рид. Рид умеет быстро вести записи, так что она будет кстати.
Молодая женщина-полицейский взглянула на Шермана и подмигнула, словно предлагая ему сделать для нее исключение.
— А я сержант Докинз, — неумолимо продолжал ее спутник. — Мы здесь в связи со вчерашним инцидентом в вашем театре.
— Инцидентом? — По мнению Шермана, в этом слове отчетливо звучал опасный намек. — Нет, инцидентом я бы случившееся не назвал. Одной из актрис нездоровилось, только и всего, и теперь мы решаем эту проблему своими силами.
— Решаете?
— Разумеется. Это моя работа.
— А мы расследуем. Это наша работа.
Шерману показалось, что он участвует в каком-то спектакле театра абсурда.
— Кто вас прислал?
— Нам сообщают обо всех случаях серьезных травм и других повреждений необъяснимого характера, с которыми пациенты поступают в отделение травматологии и экстренной помощи. Вы видели, что произошло вчера вечером?
— Во время премьер я всегда нахожусь в зрительном зале.
Констебль Рид вела записи — и вправду с невероятной быстротой.
— Незачем все это записывать.
— Вы свидетель, — объяснила она.
— Но в том, что случилось, нет никакого криминала. Послушайте, все мы чрезвычайно обеспокоены вчерашними событиями, и я намерен тщательно расследовать их обстоятельства.
— Вот и мы тоже, — подхватил Докинз. — Как и пресса, судя по всему. Видели, сколько газетчиков толпится внизу?
— Естественно, неожиданно закончившийся спектакль с участием такой знаменитости, как мисс Калхаун, вызывает интерес общественности. Но никаких законов никто не нарушал.
— А вот этого мы не знаем — верно? Или нет? — Сержант выразительно вскинул брови. — Сейчас она в больнице с ожогами…
— Знаю, — перебил Шерман. — Я сам отвез ее туда.
— Когда вы заметили, что с мисс Калхаун что-то стряслось?
— Когда она пропустила свою реплику и завизжала.
— Вы видели ее до спектакля?
— Я — нет. Но те, кто ее видел, утверждают, что она была в прекрасном настроении.
— Она гримировалась сама?
— Нет. У нее нет опыта работы в театре, поэтому мы приставили к ней костюмера, который и занимался гримом.
— Я знаю, кто такие костюмеры, — возразил Докинз. — Я не первый раз в театре, поэтому знаю, что к гриму костюмеры не имеют никакого отношения.
— Этого костюмера специально попросили помочь Клэрион загримироваться.
— Когда был наложен грим?
— Незадолго до того, как подняли занавес.
— Полагаю, у этого костюмера есть фамилия?