– Не стоит благодарностей, – произнес домоправитель благосклонным голосом. – Я всегда считаю, что гости его светлости приезжают, чтобы расслабиться, поэтому наша задача – дать их слугам возможность тоже передохнуть. Если вам понадобится компания, люди здесь достаточно гостеприимные, но я по себе знаю, как иногда хочется побыть в одиночестве. Итак, дети мои, – вперед. Надо устроить нашу гостью.
Я кивком поблагодарила его и вышла из столовой вслед за горничной, прошла по еще одному лабиринту до лестницы для слуг и в итоге оказалась в комнате леди Хардкасл.
Она сидела у небольшого столика возле окна и что-то писала – кажется, в своем дневнике. Я начала распаковываться, а она продолжила делать записи.
Мебель в комнате была, как это обычно случается в загородных усадьбах, собрана с бору по сосенке. Аристократы ведь не покупают мебель – они ее наследуют, а покупают только то, без чего, на их взгляд, не смогут жить. Поэтому кровать (монументальное сооружение из красного дерева, украшенное резьбой) не подходила к шкафу (изысканному и одновременно аляповатому, с выложенным цветочным узором), который, в свою очередь, не подходил к письменному столу и стульям (стиль Людовика XVI с филигранной позолотой). Комод выглядел поновее, а умывальник вполне мог быть куплен даже в этом году.
Однако когда все это было расставлено вдоль стен, оклеенных изумительными обоями зеленого цвета, диссонанс исчезал. Я подошла к стене, чтобы получше рассмотреть обои.
– Это Уильям Моррис[10], – произнесла леди Хардкасл, заметив мои движения.
– Ну конечно, а как же иначе, – беззаботно согласилась я.
– Шутки здесь неуместны, – продолжила миледи. – Орнамент называется «Дельфиниум», и честно говоря, я очень удивилась, увидев это здесь. У кого-то в семействе Кодрингтонов были художественные амбиции.
– Вы видели этот стиль раньше? – поинтересовалась я.
– Такие обои были в гостиной у моего тьютора[11] в Кембридже. Его жена сама была довольно талантливой художницей. И очень гордилась своими обоями от Уильяма Морриса, но это не те обои, какие обычно покупают графы.
– Что ж, я рада, что кто-то их купил. Они мне нравятся.
– Мне тоже. – Моя госпожа наконец положила ручку. – И как там внизу, в лакейской?
– Громадное и на удивление тихое помещение. Правда, возможно, это было не самое занятое время. Дворецкий показался мне довольно дружелюбным.
– Спинни, – рассеянно произнесла хозяйка, глядя в окно.
– Именно. А откуда вы…
– Пройдоха – думаю, что мне придется называть его именно так, как называют его все остальные, – так вот, Пройдоха успел напеть мне о своих слугах…
– Напеть, миледи?
– Напеть, насплетничать, распустить, как говорится, слухи.
– Я никогда не знала, что это слово имеет такое значение, – заметила я, укладывая шаль в шкаф.
– Правда? А мой отец всегда его употреблял.
– А, ну тогда все понятно.
– По-твоему, оно старомодное?
– Немного, миледи. А о ком еще вам соизволили «напеть»?
– Боже, Фло, я горжусь уже тем, что запомнила имя дворецкого. Ты что, хочешь, чтобы остальных я тоже помнила?
– Простите, миледи. Иногда я забываю, что ваш бедный старый мозг страдает от ползучего маразма.
– Именно так, милочка, именно так. Он что-то говорил о кухарке – она, кажется, совершенная прелесть, только не спрашивай меня, как ее зовут. Молодой Морган Колман действительно произвел на него сильное впечатление своими способностями водить автомобиль и чинить его, но об этом я могла и сама догадаться. Он упомянул еще домоправительницу… миссис… миссис… миссис МакКак-то, кажется.
– Вы блестяще справились, миледи, – заметила я. – Да еще и столько имен запомнили…
– Как всегда, милочка, как всегда. Он еще говорил что-то об обеде, но я забыла.
– Обед в восемь, миледи. Форма одежды – свободная.
– Ах, вот как, – произнесла хозяйка несчастным голосом.
– А вы что, предпочитаете строгий стиль?
– Мне абсолютно все равно, во что все будут одеты, – пояснила леди Хардкасл. – Я расстроена тем, что до обеда еще так долго – я умираю от голода.
– Может быть, попросить кухарку приготовить для вас сандвич?
– Звучит заманчиво, но тогда я не буду есть за обедом. Так что придется потерпеть.
– Вы у нас стойкий оловянный солдатик, миледи.
– И это действительно так, – согласилась моя собеседница, решив наконец помочь мне с вещами. – А ты будешь есть в столовой для слуг?
10
Уильям Моррис (1834–1896) – английский писатель, художник и мастер прикладного искусства, представитель течения «прерафаэлитов» и лидер движения «Искусства и ремесла».
11
Должность педагога, опекающего учащихся и служащего посредником между ними и основным преподавательским составом и администрацией учебного заведения.