– Она умница. Тогда как ты отнесешься к обеду в «Мызе»?
– Я, миледи? Разве речь идет не только о вас?
– Нет, приглашены мы обе. Герти специально подчеркнула, что хочет тебя видеть.
– Боже! – вырвалось у меня. – Я расту прямо на глазах.
– Похоже на то. Она испытывает к тебе некую нежность после отравления на ферме. Вместе с уважением.
– Она мне льстит, – улыбнулась я. – А она как-то объяснила это неожиданное приглашение?
– Кажется, у сэра Гектора появилась проблема, и он хотел бы, чтобы мы ее разрешили. Нечто «достойное ваших уникальных талантов, милочка», так, по крайней мере, она сказала.
– Уникальных талантов? – уточнила я.
– Но ведь мы действительно уникально талантливы, разве нет?
– М-м-м… – Я налила хозяйке еще одну чашку чая.
– Ну же, Фло, не спорь. Убийства, замаскированные под самоубийства, убийцы среди цирковых артистов, трубачи, получившие удар по голове дубинкой, отравленные фермеры, пабы с привидениями, исчезнувшие ценности… Мы все это раскрыли. Кто еще может этим похвастаться?
– Ну, если смотреть на это с такой точки зрения…
– И никак иначе. – Сказав это, миледи с победоносным видом опустила в чай печенье из песочного теста. – А следующая загадка, которую нам предстоит раскрыть, заключается в следующем: что, ради всего святого, могло так взволновать сэра Гектора, что он решился прибегнуть к помощи местной чудаковатой вдовы и ее горничной?
Я закашлялась в чашку.
– Случай с непослушной собакой? – предположила я. – Или дело о пропавшей запонке?
– Соглашусь, трудно представить что-то слишком захватывающее, что могло бы с ними произойти. Я их обожаю, но мне кажется, что самое интересное в их жизни – это то, что происходит с другими людьми.
– Хотя мертвый трубач появился именно у них в библиотеке после свадьбы их дочери.
– И Герти как раз была в «Стоге» в тот момент, когда этот, как там его, уткнулся лицом в пирог после понюшки табака, – добавила миледи.
– То есть другие люди, находящиеся рядом с ними, иногда умирают?
– Получается, что так. – Леди Хардкасл неожиданно подняла глаза. – Надеюсь, что сейчас никто не умер.
– Если бы это было так, она уже была бы у нас на пороге, миледи. Скорее всего, речь идет о местных ребятишках, ворующих яблоки из сада, или о потерянном наборе ножей для чистки рыбы.
– Думаю, что ты, вероятно, права, – сказала хозяйка и поставила чашку на стол. – Но обед в их компании совсем не помешает и будет отличным началом наших каникул.
– Ваших каникул, миледи, – поправила ее я.
– Чушь и вздор! У тебя тоже будут каникулы, и ты это прекрасно знаешь.
– Ну да, спальня на двоих в подвале, – пробормотала я. – И еда в компании слуг.
– Не ворчи. Ты же знаешь, что везде будешь ходить со мной, и мы уже говорили о том, что тебя надо будет посадить в один из гоночных автомобилей. Кроме того, ты же купаешься в этих сплетнях из людской. Вспомни старые добрые времена…
– Если вас послушать… – улыбнулась я.
– И никак иначе. А теперь у нас есть еще пара часов до того, как надо будет переодеваться к обеду, так что, я думаю, игра на пианино – это именно то, что нам надо.
– Вы совершенно правы, миледи, – беззаботно согласилась я. – Успеха вам.
– Нет, дорогая, речь идет о тебе. Тебе действительно надо больше стараться, если ты хочешь овладеть инструментом. А я почитаю газету.
Хозяйка уже много лет с переменным успехом старалась научить меня игре на фортепьяно, но в последнее время ее попытки стали довольно агрессивными. Если уж говорить начистоту, то я должна признаться: все это мне нравилось, и втайне я гордилась своими успехами. К сожалению, в самой идее «больше стараться» было нечто, что превращало весь процесс в тоскливую рутину.
– Но, миледи, я еще не закончила укладывать ваши вещи, – попыталась возразить я. – А к своим вообще не притрагивалась.
– Все это чушь и вздор! – объявила моя госпожа. – На это у тебя будет время позже. А теперь вперед. За инструмент.
– Слушаюсь, миледи.
– Послушай, будь хорошей девочкой и принеси мне эту штуку для чтения – не помню, как она называется, – добавила хозяйка, бегло просмотрев раскрытую газету. – Я оставила ее на столе в кабинете.
Совсем недавно она отказалась от очков для чтения и пристрастилась к старому лорнету, который вечно куда-то терялся. Стекла складывались и убирались в ручку, после чего лорнет превращался в довольно загадочный серебряный кулон, который, как предполагал его создатель, можно было носить на шее на цепочке. Но леди Хардкасл, по никому не известным причинам, предпочитала избегать подобных удобств.