– Кто? Кто ее сообщник? – задохнулась от возбуждения Хлоя.
– Боб Фогарти. Кто же еще? Тот самыйчеловек, который так неуклюже убеждал следствие, что всем сердцем ненавидит Джеральдину, и который, как и она, поднаторел в видеорежиссуре. Я утверждаю, что мир не видел настоящего убийства Келли Симпсон. И никогда не увидит, потому что оно не записано на пленку. Зрителям подсунули фальшивку,снятую на студии в Шеппертоне, – воспроизведение убийства, которое в тот момент еще не произошло. А когда настоящаяКелли вошла в туалет, записанный материал дали на режиссерский пульт. Я консультировался со специалистами: самый выгодный момент – когда открывалась дверь. С этой минуты вы смотрели запись, а не прямой показ.Помнится, вы сами хвастались, что вам ничего не стоит сфальсифицировать время на экране. И коль скоро действовали с Фогарти сообща, легко переключили мониторы на просмотр записи.
Джеральдина пыталась возражать, но слова застряли у нее в глотке. И распорядительница в студии поступила, как поступают все распорядительницы: подала ей стакан воды.
– Когда Келли оказалась в туалете, вы привели в действие замок дистанционного управления, на установке которого сами же и настояли. И, запечатав дверь, поймали девушку в ловушку, чтобы она не ушла до того, как вы успеете до нее добраться. А затем отлучились из бункера, заявив, что вам тоже надо облегчиться, бросились в доми свершили страшное дело!
Зрители в студии и на всей планете обратились в слух. Ни у одного телеведущего не было такой внимательной аудитории, как у Колриджа. Во всем мире досуха выкипали кастрюли, подгорали ужины и никто не спешил к надрывающимся от крика детям. И никто не подумал прерываться на рекламный блок.
– Ну, ну, продолжайте, – хмыкнула Джеральдина. – Что я такого еще натворила?
– Вы пробежали подо рвом по тоннелю сообщения и по дороге схватили предусмотрительно приготовленный халат. Уверен, что какой-нибудь лондонский сжигатель мусора смог бы рассказать историю об испачканной кровью одежде. Затем проникли в коридор. А оттуда в мужскую спальню. Там схватили простыню из стопки, которую сами же приказали поместить у входа в парилку – в эту полиэтиленовую конструкцию, в которой в тот вечер «арестанты» исходили пьяной похотью.
– Только не я! Меня уже выселили! – снова пискнула Лейла, но инспектор не обратил на нее внимания.
– Потом вы накрылись простыней, вышли в гостиную, завернули на кухню взять нож, ненадолго задержались у шкафа, вынули пакет с предсказаниями, разорвали конверт и вложили предсказания вместе со своей запиской в другой, но точно такой же. В записке вы предрекали второе убийство. Никто этого не видел, поскольку режиссеры смотрели пленку, которую вы с Бобом Фогарти записали месяц назад. На ней Келли Симпсон мирно восседала на унитазе. Еще был оператор в зеркальном коридоре Ларри Карлайл, но он получил задание дежурить у двери в туалет. Вот почемуему показалось, что прошло намного меньше времени между тем, как Келли скрылась в туалете, а затем появился убийца.Потому что человеком в простыне были вы! А в аппаратной ваш сообщник Боб Фогарти и другие режиссеры по-прежнему видели спокойный дом и девушку, сидящую на унитазе. Но вам требовалось вернуться в бункердо того, как на экранах возникнет закутанная в простыню фигура.
Зрители ахнули и разразились аплодисментами.
– Офигенно! – прокомментировала Хлоя. – Гениально! Просто потряс!
Джеральдина, точно загнанная в западню, под прицелом трех студийных камер отчужденно молчала.
– Но я забегаю вперед, – продолжал инспектор. – Наша несчастная Келли Симпсон еще не умерла, однако жить ей осталось всего лишь несколько мгновений. В условленное время ваш сообщник открывает дистанционный запор, и вы врываетесь внутрь к ничего не подозревающей девушке. Но застаете ее совсем не в том положении, в котором ожидали – не так, как сами сыграли ее на видео. Келли стоит на коленях передунитазом, и ее тошнит. Это очень некстати, потому что все должно быть, как на вашей записи: девушке необходимо умереть сидя, и ее не должно рвать, потому что этого нет на пленке. Вы хватаете ее и переворачиваете. Она, естественно, думает, что кто-то пришел ей помочь. А на самом деле это вы пришли ее убить. Вы с восхитительным хладнокровием наносите первый удар в шею, а затем, движимая неодолимой страстью алчности, загоняете лезвие в череп. При этом делаете все очень быстро, поскольку дорога каждая секунда. Затем смываете воду и протираете унитаз. Хорошая работа, но подвела маленькая оплошность. На сиденье осталось несколько пятен рвоты. Изумляюсь вашей выдержке – вы вычистили убитой рот.Чем вы пользовались? Тряпкой? Обрывки туалетной бумаги остались бы у нее на зубах. Или, может быть, рукавом? Не могу сказать. Но точно знаю, что, занимаясь этим, вы повредили ей язык. Вам не повезло, миссис Хеннесси, Келли умерла всего несколько секунд назад, и ваши пальцы оставили на языке синяки. Вам не удалось прочистить ей гортань и горло, но вы сделали все, что возможно. Почти идеально. Однако время поджимало, раны кровоточили. Вы не могли допустить, чтобы на вас попало слишком много крови, иначе – провал. Вы быстро посадили труп в такую же позу, которую принимали сами, когда снимали пленку. Набросили на убитую простыню, завернулись в другую и вышли из туалета. И опять Ларри Карлайл увидел закутанную в материю фигуру до того, как ее заметили режиссеры, потому что на их мониторах все еще ничего не происходило.На их экранах Келли Симпсон была еще жива! Я вам аплодирую, миссис Хеннесси: вы все провернули так, что показания Ларри Карлайла совпали с тем, что было на пленке. Единственное «но» – расходились во времени.
В студии послышался одобрительный шепоток.
– Вы миновали гостиную, а в мужской спальне немного задержались и повозили по всем кроватям сдернутой с себя простыней и таким образом нанесли на ткань сплошную мешанину кожных клеток и ДНК А сами, вероятно, надевали перчатки и повязали на голову платок? Не могу утверждать, поскольку проявил тогда глупость и брал анализы только у тех, кто находился в парилке, – вот ведь идиот!
– Неправда! Неправда! – закричали в толпе. Колридж стал героем, и люди не позволяли критиковать его даже ему самому.
– Вы пробежали по тоннелю, спрятали халат и вернулись в бункер как раз вовремя, чтобы застать экранную версиютолько что совершившегося убийства. И тем самым заручились абсолютным алиби: в момент преступления мирно сидели в комнате со своими подчиненными. Никому не пришло в голову вас заподозрить. Но это убийство, как и все, что делается в так называемых «реальных» программах, родилось не в жизни, а за режиссерским пультом и есть не что иное, как «реальность» искусственная. – Колридж помолчал и перевел дыхание. Он чувствовал, что близилось время выводить на сцену призрак. – Вам оставалось одно: переключить мониторы с записи на камеры. Серьезное испытание. Сумеет ли Фогарти подогнать экранное время? И так ли вы набросили на труп простыню, как это было на шеппертонской кассете? Если все правильно, переключение пройдет гладко. Если нет, возникнет скачок изображения. И снова примите мои поздравления, миссис Хеннесси. Я много раз смотрел материал, но не взялся бы с полной уверенностью определить, в какой момент произошло переключение. Да вы и не предполагали, что его будут искать с таким упорством.
– Потому что нечего искать. Не было никакого переключения. Ты прекрасно это знаешь, старый мудила.А гонишь только потому, что ни хрена не можешь врубиться, кто из трущихся рядом с тобой ебанько завалил девчонку.
Режиссеры в студиях в разных странах, где принимали живое изображение и звук «Любопытного Тома», кинулись включать заглушки, но ни один не успел – все слишком увлеклись тем, что говорил Колридж. И обойма непристойностей Джеральдины разлетелась по миру, ознаменовав собой истинное торжество реального телевидения.
Инспектор не смотрел на Тюремщицу; он взглянул за ее спину в глубину студии, и сержант Хупер снова подал условный знак, подняв вверх большие пальцы. Колридж понял, что пора предъявить пирующим призрак Банко.