Отработанными движениями пальцев — как пианист по клавиатуре — он слегка прошелся по эрогенным зонам партнерши. Дина продолжала сопеть и стонать, но как-то ненатурально. Она, скорее, старалась показать африканскую страсть, нежели испытывала ее на самом деле.
Крюков заподозрил, что бедняжка страдает сложным комплексом неполноценности. При ее богатом, как ему показалось, сексуальном опыте она, видимо, еще ни разу не испытывала оргазма. Интересный случай! И Крюков, как истинный джентльмен и убежденный тантрист, забыв обо всем, принялся за дело.
Он целовал ее соски, гладил грудь и лобок, а также самые интимные места: внутреннюю сторону ног от щиколотки до промежности, «треугольник страсти» на спине ниже талии — чуть ли не до появления мозолей на ладонях. Ласкал пальцами клитор. Все было бесполезно.
Наконец он решил перейти к основной программе. Под его рукой с легким треском разорвались тесемки и резинки ее стрингов… Поменяв позицию, они слились в единый организм и заработали, словно механический пресс.
— Я так не кончу… — предупредила Дина.
— Почему? — удивился Крюков.
— Это слишком просто… Я предпочитаю позу «шестьдесят девять»…
— А тебе что, предыдущих шестидесяти восьми мало?
Дина хихикнула, и некоторое время они продолжали работать молча. Наконец она снова спросила:
— А как ты относишься к куннилингусу?
— Какому гнусу?
— А к фелляции?
Ее теоретические знания в области секса потрясли Крюкова. Он и понятия не имел о существовании столь высоких материй.
— Нам, татарам, что фелляция, что флагелляция, все одно, — признался он.
— Ха! Фелляция — это когда хрен сосут, а флагелляция?
— Когда задницу дерут.
— Так ты садист?! — с испуганным восторгом вскричала Дина. — Сделай мне больно!
Крюков сделал.
— Ну не так же! — возмутилась партнерша.
— По-другому не умею, — проворчал он.
Ему вспомнился рассказ знакомого постового милиционера, деревенского парня, которому пришлось трахаться с мазохисткой.
«Ябу я ее, — рассказывал тот, — а она все: «Ну, ударь меня, ударь!» Ну, я ей и врезал так, что она с койки на пол слетела».
Крюков не выдержал и усмехнулся.
— Ты что, все? — с испугом спросила Дина.
— Нет, — успокоил он ее, — у меня семяизвержение регулируемое. Бывает, когда нужно, а не когда получится.
— Ты занимаешься по системе Кама-Сутра? — предположила она.
— А как же? Черный пояс, — подтвердил Крюков. — А еще система «Имсак». Арабская техника для одновременного удовлетворения всех четырех жен плюс десятка наложниц.
Непрерывные колебательные движения продолжались уже более получаса. Капитан подумал, что скоро не только ладони, но и кое-что еще у него покроется мозолями.
Он похвастался и сглазил. Внезапно Крюков почувствовал, что сам вот-вот кончит. Еще секунда, и он не выдержит! Капитан попробовал дыхательные приемы, попытался переключить внимание. Бесполезно. Оно подкатило…
— Слушай, Крюков, а как тебя зовут? — вдруг спросила Дина.
— Блин! — его словно окатило ледяной водой.
Он почувствовал, что акт бурного семяизвержения откладывается. Спасибо, эрекция сохранилась.
— Как ты сказал? Блин? — Дина засмеялась, ни на секунду не прерывая ритмичных покачиваний: вверх-вниз, вперед-назад. — Нет, честно, как тебя зовут? Только не ври!
— Хорошо… Ты сама… Напросилась… — Крюков говорил отрывочно, стараясь не выбиться из ритма движений. — Меня… Зовут… Пявчет…
— Что-о-о?! Л-а-а-а-а!..
Возглас удивления перешел в стон. Дина закатила глаза и судорожно задергалась. Крюков испугался, что она отдаст концы прямо здесь, в студии. Наконец судороги и стенания прекратились.
— Крюков, я кончила! — услышат он над ухом ее радостный шепот. — Ты представляешь? Кончила! Первый раз в жизни! И только из-за твоего дурацкого имени. Это же самое дурацкое имя в мире! — произнесла она с восторгом.
— Почему самое дурацкое? — обиделся он. — Пявчет — значит «Пятилетку в четыре года». А вот у нас в полку замполит был, его Мудленом звали. То есть «Мудрость Ленина».
— Иди в жопу со своим Мудленом! Давай продолжим. Рефлекс надо закрепить!
Они тиранили друг друга еще с полчаса до полного изнеможения, пока, наконец, Крюкову не удалось сбросить горючее…
Дина села на постели и покрутила на пальце свои эксклюзивные трусики, вернее, их остатки.
— Ну вот, зверюга, такие стринги порвал! Ведь последние были! Ладно, как только шоу закончится, специально съезжу в Москву, заскочу в бутик и куплю десять упаковок.