— В душевой камера не в фокусе, — пожаловался он.
— А почему тебя именно это волнует? — удивился Крюков.
Сережа посмотрел на него с недоумением.
— Хочешь сказать, тебе не интересно будет посмотреть…
— Как люди моются? — перебил его Крюков. — Нисколько. Видишь ли, мой юный друг, мир состоит из множества пешей, и с каждой следует поступать так, как предназначено природой. На картину надо смотреть, музыку надо слушать, цветы нюхать. А не наоборот. То же, на что ты хочешь смотреть, на самом деле нужно трахать. Ву компрене?
И оставив незадачливого созерцателя в одиночестве, он отправился в кабинет Бодрова. Приближался момент его заступления на смену по охране объекта.
Застолье в студии было в разгаре. Все лучезарно улыбались, мужчины наливали дамам красное вино, предлагали закуски и экзотические фрукты.
Расставив людей по постам. Крюков вернулся к мониторам. Похотливый Сережа ушел поживиться остатками со шведского стола. К самому банкету с участием местных властей и руководства программы его не допустили. Молод еще, чтобы садится за стол со взрослыми.
Крюков присмотрелся к участникам. Информация участкового Чапаева оказалась верна. Из шести человек он знал троих. Разумеется, Ольгу, затем Дину и, немного хуже и несколько в ином качестве. Лося.
Трое других оставались для него загадкой. Более или менее предсказуем был Руслан Мартанов. Крюков рассмотрел его внимательнее. Высокий, крепкий, на вид лет двадцати, хотя наверняка моложе. Выражение лица волевое, с оттенком наглого превосходства. Если учесть рекомендацию Чапаева — полный отморозок, что немудрено, имея такого папашу.
Второй соискатель миллиона — Яго. Для друзей просто Яшка. Тот самый знойный мачо, которому Динка в «Парусе» попортила шкурку. Атлет, накачан даже поболее Руслана. Чеканный профиль, синюшная щетина на впалых щеках. Но, если приглядеться, полное дерьмо. Не боец. Такие ломаются после первого же пропущенного удара по гениталиям. Руслану, а тем более Лосю, он не конкурент. Хотя для девочек может стать кумиром и вполне способен огрести премиальные полмиллиона.
И, наконец, последняя из участниц по имени Анжела. Высокая, привлекательная, как и ее соперницы, хорошо развитая физически. Что там про нее говорили? Вроде журналистка и вроде пассия бывшего уголовника, а ныне депутата господина Карпушкина, который должен был купить героин у Большого Расула. Похоже, именно он и спонсирует проведение шоу.
Крюков пожалел Ольгу. С такими конкурентками ей до финиша не добраться. Да и конкуренты не слабее. Крюкову также пришло на ум сравнение с пауками, посаженными в одну банку. Он изменил свое мнение о шоу. Если раньше оно ему просто не нравилось, то теперь он ждал от него большой беды.
Сыщик присмотрелся к участникам телешоу повнимательнее. Они, сознательно или бессознательно, поделились на группы. Дина, разумеется, кучковалась с Лосем. Тот исполнял при ней роль то ли жениха, то ли телохранителя. А скорее всего — обе сразу. Одним глазом он похотливо поглядывал на дочку Бормана, другим, подозрительно и с вызовом, на соперников. Крюкову такое бинокулярное зрение показалось необычайно забавным.
Руслан Мартанов сразу принялся нарезать круги вокруг Ольги. Крюков даже почувствовал умеренный укол ревности. Не то чтобы он придавал большое значение… Но все-таки впечатления от интимного общения с Ольгой были еще слишком свежи. Крюков пообещал себе при первом удобном случае немного обломать джигиту рога.
«Так надо. В этом нет ничего личного», — сказал он себе и покраснел. Врать себе он не любил и не умел. Вот другим — пожалуйста.
Яго и Анжела составили последнюю пару. Они не делали вид, что такой случайно-вынужденный расклад их тяготит, но и обниматься не спешили. Анжела демонстрировала холодную независимость. Кроме того. Яго то ли не определился окончательно, то ли не собирался ограничивать свой круг общения. Крюков подумал, что в связи с этим у парня могут быть проблемы с состоянием «морды лица».
Ведущие стравливали участников, как бойцовых псов перед дракой, снова и снова напоминая им и зрителям. что приз только один и получит его самый достойный…
Крюкову стало скучно, он с трудом подавил приступ зевоты. Раньше он считал, что шоу — это какое-то спланированное и просчитанное действо. Причем этот продуманный замысел вовсе не исключал возможности импровизации. Но то. что творилось сейчас перед его глазами, вызывало у него глубочайшее изумление.