— Чем, блин, вы тут занимаетесь?! — загремел он. — Полдня прошло, убийца до сих пор где-то здесь лазит, а вы что делаете?
Полковник Сидоров немного обиделся, но виду не подал. В дом его друга и наставника пришла большая беда, и ему вольно было немного погорячиться. Но и запускать процесс не следовало.
— Мы тут как раз беседуем с молодым человеком по этому поводу.
Борман подошел ближе и придирчиво осмотрел Крюкова. Разве что в рот не заглянул.
— Беседуете? — ехидно скривился Борман. — А почему же у него все зубы целы и морда не побита? Будто я не знаю, как вы беседовать умеете! Короче, хорош фигней заниматься. Гони в шею этого придурка, — Борман кивнул на Крюкова, — и накопай мне хоть что-нибудь на Расула. Другая работа не оплачивается и в план по валу не засчитывается. Поняли меня?
Следователь молчал в стороне с видом пришибленной божьей коровки. Он понимал, что дискуссия определенно не рассчитана на его весовую категорию. Но Сидоров не сдавался.
— А ты знаешь, что это за фрукт? — теперь он. в свою очередь, кивнул на Крюкова.
Тот, непривычный к такому вниманию, готов был залиться девичьим румянцем, но передумал, так как не исключал перехода обсуждения из интеллектуальной плоскости в силовую.
— Кто же это? Киллер Соломоник? Просвети меня, дурака, — Борман с показным смирением опустился на стул у стены и приготовился слушать.
Сидоров прочистил горло и принялся обстоятельно излагать свою версию.
— Этот парень приехал из Москвы буквально накануне здешнего долбаного шоу и тут же сцепился с твоими ребятами в кабаке…
— И поэтому ты решил, что он киллер? — Борман смерил товарища презрительным взглядом. — Конечно, киллер именно так и поступил бы.
— Но зато сразу после драки его практически без проверки взяли охранником в этот балаган. За какие заслуги? А ведь вся охрана — люди Карпа.
— Что скажешь? — Борман уставился на Крюкова тяжелым немигающим взглядом.
Крюков пожал плечами.
— Во-первых, у них был недобор. За такие копейки безвылазно сидеть в этой коробке целый месяц без баб, без бухалова… Если бы я не был на мели, ни в жизнь не подписался бы. А во-вторых, я лицензированный охранник, так что проверку они проводили уже после приема. Во время испытательного срока.
— И сколько этот срок продолжался? — подозрительно прищурился Борман.
— Да он и сейчас еще не кончился. Меня в любой момент могут вышибить отсюда пинком под зад, — уведомил его Крюков. — А что касается какого-то Карпа, то я сейчас услышал о нем впервые. Кроме начальника охраны Бодрова и педика-режиссера, я тут никого не знаю.
— Все равно я ему не верю, — вставил слово Сидоров. — Я заберу его и подержу у себя в отделе. Если не расколется, завербую в стукачи.
— Эх, Ваня, сколько лет под моим началом проработал, а ума так и не нажил! — съехидничал Борман. — Если он у тебя хоть сутки просидит, а потом выйдет, кто же ему после этого доверять станет? Смотри, как стукачей вербовать нужно.
Борман в упор посмотрел на Крюкова.
— Ты, парень, мне сильно не нравишься. Рожа у тебя больно хитрая, и полковник прав, что тебе не доверяет. Я тоже тебе не верю. К тому же у меня большое горе. Говорят, физическая нагрузка хорошо снимает стресс. Так вот, через три дня я возьму лопату, своими руками вырою яму, и закопаю в нее либо тебя, либо убийцу, которого ты мне отыщешь. Живым закопаю. А сейчас свободен.
Крюков поднялся, чтобы выйти, но тут в дверь, согласно местной традиции, ворвался один из милицейских оперов, проводивших осмотр помещения студии. В его руках был небольшой пластиковый пакет ярко-красного цвета. Увидев высокое начальство, оперативник застыл в неловком ожидании, теребя пакет.
— Что там у тебя? — раздраженно спросил подчиненного Сидоров.
Тот протянул ему пакет.
— Нашли в вещах жертвы… — он смущенно замолчал. — Судя по всему, он из-под героина.
— И что дальше? — нахмурился Борман.
— По нашим данным, в таких пакетах был упакован исчезнувший груз наркотиков Большого Расула.
— Этого только не хватало! — заскрипел зубами Борман.
Тут он оглянулся и увидел Крюкова.
— Ты еще здесь? — проревел Борман. — Если тебе трех дней много, я могу сократить срок!
Не стоит, я, пожалуй, пойду, — пробормотал Крюков и пулей вылетел из номера.
События принимали совершенно неожиданный оборот…
Крюков направился в свою комнату. Первым делом он решил проверить мелькнувшую у него догадку. Он раскрыл сумку. На дно лезть не пришлось. Кинжал-стилет, отобранный им у Дины в ресторане, лежал прямо поверх других вещей. Только нерадивость и неторопливость проводивших обыск милиционеров помешала им обнаружить столь ценную для следствия улику. Клинок стилета был от острия по самую рукоятку покрыт запекшейся кровью.