— Как вам удалось найти меня?— спросил Шейн.
— Я очень сожалею, но мне пришлось разбудить вашу секретаршу. Она оказалась очень добра и дала мне адрес мистера Рурка. Я так надеялась, что вы найдете деньги и Гарри не придется лететь в Нью-Йорк! Он не должен был встречаться с этим человеком.
— Я выяснил, кто совершил налет и каким образом они это сделали,— сказал Шейн— Но я так и не узнал, почему они это сделали.
— Как это?— удивленно спросила Теодора— Разве двести тысяч долларов не говорят сами за себя?
— Деньги иногда не самое главное.
Следуя указаниям детектива, Теодора пересекла дамбу, въехала на остров Ла Гарсия и остановила автомобиль рядом с «бьюиком» Шейна. Патрульная машина, следовавшая за ними, остановилась сзади на почтительном расстоянии. Открыв дверцу «бьюика», Шейн набрал номер Тима Рурка. Линия была занята.
Теодора вышла из машины, прислонилась к переднему бамперу и закурила сигарету.
— Майк, можно мне поговорить с вами, пока вы будете ждать звонка? Может быть, мне уже не представится такого случая.
Шейн вынул из «бардачка» электрический фонарик.
— Мне нужно кое-что забрать на яхте,— сказал он.— Я вернусь через минуту. Если телефон позвонит, ответьте.
— А можно я пойду с вами?— Теодора оглянулась и посмотрела на патрульную машину.— Я не смогу ждать здесь одна.
Шейн пожал плечами.
— Пойдемте, если хотите.
Теодора пошла за Шейном, стараясь подстроиться под его шаг.
— Мой отец был баптистским священником,— сказала она.— Девочкой он водил меня на ежегодный летний молебен в лесу. Было жутковато, но не так, как сейчас.
Сторож ушел спать. Шейн и Теодора поднялись на борт «Самородка» и пошли по палубе, огибая разломанные стулья и битые бутылки. Яхта выглядела так, словно попала в эпицентр урагана. Судя по всему, Нэплзу предстояло потратить большую часть своего выигрыша на ремонтные работы. Теодора была поражена.
— Боже мой, Майк!
— Да, набедокурили немного,— сказал Шейн, с удовлетворением оглядываясь вокруг.
Отпихнув ногой разбитый кинопроектор, он вошел в капитанскую каюту. Под ногами скрипели осколки зеркала. На полу валялись разорванные простыни. Шейн подошел к окну и направил луч фонарика на воду.
— Подержите,— сказал он, протянув фонарик Теодоре.
Он перевалился через подоконник, зацепился за веревочную лестницу и полез вниз. Добравшись до нижней ступеньки, он нащупал веревку и начал подтягивать ее на себя.
Через несколько секунд из непроглядной темноты выплыл контейнер. Шейн вытащил его из воды и полез наверх, перебирая ступеньки одной рукой. Пластиковый контейнер, наполненный деньгами, значительно тяжелее пустого пластикового контейнера. Шейн знал, что обнаружит внутри пустоту еще до того, как снял крышку.
ГЛАВА 15
— Ну, пожалуйста, Майк, я ничего не понимаю!— сказала Теодора.— Объясните, в чем дело.
— Совсем недавно этот контейнер был заполнен банкнотами,— сказал Шейн.— Кто-то опередил меня. Мне нужно выпить.
— По-моему, я видела полную бутылку в соседней комнате.
Шейн попытался включить верхний свет, но лампочка была разбита. Луч фонарика скользнул по полу, густо усеянному мусором, и остановился на бутылке.
— Коньяк!— Теодора наклонилась и подняла бутылку «Курвуазье».
— Бокалов, увы, не осталось,— сказал Шейн.— Вы умеете пить из горлышка?
— Совершенно не умею.
Шейн отвинтил крышку и протянул бутылку Теодоре. Та осторожно поднесла ее к губам и сделала большой глоток.
— Жжется!— она закашлялась.
— Так и должно быть,— Шейн выпил сам.— Пора возвращаться к «бьюику». Рурк может позвонить в любую минуту.
Шейн двинулся к выходу на палубу и застыл на пороге. К причалу подъехал длинный черный лимузин, за ним следовала патрульная машина. Лимузин своими очертаниями очень напоминал шикарный служебный «линкольн» Питера Пэйнтера. Шейн взял Теодору за руку.
— Не волнуйтесь,— сказал он.— Ночь еще не кончилась.
Прислонившись к косяку, детектив наблюдал за задней дверцей «линкольна». Он больше не мог позволить себе тратить время на Пэйнтера этой ночью.
Дверца отворилась, и в проеме возник белый пиджак Пэйнтера.
— Сбросьте причальные канаты,— резко скомандовал Шейн.— Мы отправляемся в плавание.
— Нет!
Пэйнтер, Сандерсон и двое полицейских из патрульной машины двинулись к причалу. Шейн сжал руку девушки.
— Быстрее, Тео! Иначе мы до утра будем отвечать на вопросы!
Теодора выбежала на палубу и ловко отцепила носовой канат.
Пока она снимала петлю второго каната, Шейн с усилием приподнял трап и оттолкнулся. Свободный конец трапа упал в воду, и «Самородок» начал медленно отходить от причала.
Через несколько секунд течение подхватило яхту. Она начала разворачиваться. Пэйнтер стоял возле сторожевой будки и размахивал руками; оба полисмена со всех ног бежали к дальнему концу причала.
— Неужели они не отпустили бы вас?— шепотом спросила Теодора.
— Пэйнтер наверняка получил свежие новости из Нью-Йорка. Мне очень не нравится, когда он спрашивает меня о вещах, которых я не знаю.
Яхта двигалась все быстрее. Шейн мог видеть Пэйнтера и его группу, стоявшую на освещенном причале, но полицейским «Самородок» представлялся, вероятно, лишь темным силуэтом.
— Вернись, Шейн!— закричал Пэйнтер, размахивая кулаком.— Это твой последний шанс! Вернись, и я расскажу тебе о ПОЛЬЗЕ СОМНЕНИЯ!
Последние два слова он проревел во весь голос. Шейн усмехнулся и пошел в рубку, освещая путь фонариком. Мотор застучал в тот момент, когда последний изгиб дока остался позади и яхта вышла в залив.
Шейн включил навигационные огни, взялся за штурвал и направил судно на середину залива. Тео что-то кричала, стоя в дверях, но он не мог слышать ее слов из-за грохота мотора. Глотнув коньяку, он увеличил обороты. Через несколько минут, когда яхта вышла из зоны прилива, Шейн заглушил мотор.
Теодора оперлась рукой о штурманский столик и закурила сигарету. Оглядевшись, Шейн нашел четырехканальный радиотелефон и снял трубку.
— Да, сэр?— сказал металлический голос оператора.
— Это Майкл Шейн. Не могли бы вы соединить меня с номером в Майами?
— Майкл Шейн?— женщина секунду помолчала.— Извините, я сейчас приведу себя в порядок.
Теодора изумленно взглянула на Шейна.
— Ну вот, кажется, я проснулась,— сказала женщина — Никак не ожидала, что это будете вы. Обычно по этому телефону звонят, чтобы закупить ящик-другой мартини.
Шейн продиктовал номер Рурка. Через несколько секунд в трубке послышались короткие сигналы: было занято.
— Я хотел бы попросить вас постоянно набирать этот номер и перезвонить мне, когда свяжитесь с абонентом,— сказал Шейн.
— Для Майкла Шейна я сделаю это с удовольствием,— проворковала женщина.
Шейн положил трубку и смущенно улыбнулся. Теодора сняла очки и положила их на стол.
— Надеюсь, занято будет еще хотя бы несколько минут,— сказала она.— Мне нужно поговорить с вами перед тем как лететь в Нью-Йорк. Гарри попросил меня выйти за него замуж.
Выражение лица Шейна не изменилось. Он проверил направление и взял курс на большой светящийся бакен по правому борту, направив яхту поперек течения.
— Что вы ему ответили?
— Я ничего не ответила, но я не могу выйти за него замуж, не могу! Я не знаю, как об этом сказать, не причинив ему боли.
— Боюсь, что здесь я вам ничего не смогу посоветовать,— сказал Шейн.— Я его друг.
— Но поэтому вы и должны мне помочь! Пожалуйста, Майк, помогите мне. Я знаю, вы меня осудите, но в последние три месяца Гарри и я… Я была…
Она замолчала, не сумев подобрать подходящего слова.
— У меня мелькнула такая мысль, когда я увидел, как вы целуете его,— сказал Шейн.
— Да. Он бы не попросил меня поцеловать его при вас, если бы был в здравом рассудке. Не будьте таким суровым, Майк. Это началось не сразу. Я работала секретаршей в страховом агентстве и уставала так, что едва могла встать из-за стола. Одно и то же, каждый день одно и то же, и при этом я еще должна была благодарить начальство за то, что мне позволили работать в таком представительном агентстве. Я встретилась на вечеринке со Стивом Бассом; его отец в то время как раз подыскивал себе новую секретаршу. Все говорили мне: «Да знаешь ли ты, кто такой Гарри Басс?» Но они не могли отговорить меня: мне все сильнее хотелось работать у него. Он чудесный, удивительный человек — да что говорить, вы и так знаете. Я работала по вечерам, он несколько раз приглашал меня пообедать с ним, и через шесть недель…— она помолчала.— Через шесть недель я была готова лечь к нему в постель.