— Что я должна была знать?— всхлипывая, спросила она.
— Сексом заниматься просто лишь в том случае, когда люди после этого расходятся навсегда. Вставайте и успокойтесь. Я хочу знать, что случилось во Франции.
Теодора перестала плакать, но по-прежнему лежала на полу.
— Поднимайтесь, Тео,— резко повторил Шейн.— Вам сейчас тяжело, но другим гораздо хуже. Пока полицейский не умер, у Гарри еще есть шанс. Перестаньте реветь и расскажите все, что вам известно.
Теодора испуганно взглянула на детектива и поднялась на ноги. Ее лицо блестело от слез, очки съехали на нос. Шейн встряхнул ее за плечи и поцеловал в лоб.
— Ну как, все в порядке?
Теодора автоматически потянулась к бутылке и не поперхнувшись сделала два больших глотка. Шейн забрал бутылку.
— Напиться вы сможете позже.
— Думаю, я плакала не о себе,— низким голосом сказала она.— Правда, себя мне тоже жалко. Гарри знал, что она никуда не денется от полиции, Майк. Он хотел, чтобы его застрелили, у него уже не было выбора. Иначе его бы посадили в тюрьму на много лет, а этого он боялся больше всего. Его друзья решили бы, что все эти годы он лицемерил. Для Гарри мнение его друзей очень много значит.
Теодора дотронулась до висков дрожащими пальцами. Шейн протянул ей сигарету и зажег спичку. Затем он повернулся к штурвалу и жестко закрепил его.
— Он купил мне автомобиль во Франции,— сказала Теодора за его спиной.— «Альфа-ромео». Даже если бы я могла позволить себе купить такой автомобиль раньше, до встречи с Гарри, я не смогла бы его водить: у меня не хватило бы храбрости. Это совершенно новая модель. Гарри не интересовался видами, как я, и большую часть времени я гуляла одна. Я гуляла по бульвару…— она остановилась.
— Я слушаю,— напомнил Шейн.
— Я увидела его: он сидел в кафе с двумя мужчинами. Один из них был механиком, который налаживал «альфу». Второй… не могу описать точно, но у него был очень зловещий вид. На столе лежал большой пакет. Я не сказала Гарри, что видела его — сама не знаю, почему. Мне кажется, я подозревала, что в пакете были деньги: Гарри платил этому зловещему человеку за какую-то вещь, которую они собирались спрятать в машине. Мы вернулись в Штаты по-разному: он прилетел, а я приплыла на теплоходе вместе со своим новым автомобилем. Через несколько дней случилась очень странная вещь. Я обычно оставляла машину на улице, рядом с домом, где я живу. Как-то ночью я решила покататься: без всякой причины, просто ради удовольствия от поездки на новом автомобиле. Но его на месте не оказалось! Я не стала звонить в полицию: я боялась, что они начнут спрашивать у меня, как я могла купить такой автомобиль на свою зарплату. Я позвонила Гарри. Он сказал, чтобы я не волновалась: если вор местный, то машина на следующее утро вернется обратно. Так и случилось. Тогда я подумала, как приятно иметь столь влиятельного начальника. Теперь я знаю, где была моя машина: в гараже. Они вынимали наркотики.
Теодора немного помолчала, глядя на свои стиснутые руки.
— Мне очень не понравилось лицо того человека, которого я видела в кафе, в Ницце,— добавила она.
— Что ж, может быть, я не прав,— Шейн тихо выругался сквозь зубы, завел мотор и повернул штурвал, направив яхту в сторону Майами-Бич— Надо поискать Дока Уотерса. Может быть, он все еще сидит у Гарри. Думаю, мы сможем найти место, где причалить на острове Нормандия.
— Можно еще выпить?— попросила Теодора.— Не беспокойтесь, я не опьянею.
Шейн протянул ей бутылку.
— Мне очень жаль Гарри, но и себя тоже,— сказала она— Что я скажу, когда полицейские начнут задавать вопросы? Если они ждали Гарри в Нью-Йорке, то они уже знали достаточно. Ни Гарри, ни я — мы уже не сможем выпутаться. Все кончено.
Шейн обернулся. Теодора автоматически улыбнулась ему заученной улыбкой опытной секретарши и вынула из сумочки губную помаду.
— Теперь я стану газетной достопримечательностью,— продолжала она.— Тим Рурк и его друзья напишут сенсационные статьи. Я их не виню — такая у них работа. Если говорить нормальным языком, то я любовница Гарри. Он возил меня на Ривьеру, купил роскошный автомобиль, делал дорогие подарки. Я отблагодарила его тем, что у меня было — собой. Кто теперь поверит, что я не знала о героине в моем автомобиле? А ведь у меня и в самом деле были подозрения по поводу этих странных манипуляций. Но я молчала, и теперь не имею права говорить, что я ни при чем. Интересно, какой срок мне дадут? Придут ли мои родители полюбоваться на судебный процесс? У них ведь так мало развлечений!
Шейну не понравились истерические нотки в голосе девушки. Огибая бакен, он придержал штурвал одной рукой и оглянулся. Тео прижимала к груди ствол маленького автоматического пистолета. Ее глаза были плотно зажмурены, руки и плечи онемели от напряжения.
Шейн рванулся вперед. Вывернув одной рукой запястье Теодоры, он ударил ее по плечу другой рукой, чтобы сдвинуть тело с линии огня. Прозвучал выстрел. Теодора завизжала и снова бросилась на ствол пистолета. Шейн не успел остановить ее: на этот раз пуля попала в цель. Девушка покачнулась, тело ее обмякло, и она села на пол. Шейн взял у нее пистолет. «Самородок» налетел на бакен и остановился. От толчка Шейн ударился о дверь рубки и с трудом устоял на ногах.
— Майк, мне больно,— прошептала Теодора.
— Не смотрите на меня. Я в вас не стрелял.
Приподняв девушку, Шейн усадил ее на штурманский столик, спиной к стене. По ее платью под ключицей расползалось кровавое пятно. Шейн разорвал платье на плече и осмотрел рану. Пуля вошла под острым углом вверх; кость, судя по всему, была не задета.
— Это было очень глупо с вашей стороны,— сказал Шейн.
— Глупо, что я промахнулась.
Шейн поставил маленький пистолет 25-ого калибра на предохранитель и положил его в карман. Оторвав полоску ткани от своей рубашки, он протянул ее Теодоре.
— Прижмите к ране так плотно, как только можете.
Он вернулся к штурвалу. Мотор заглох; Шейн снова завел его. Яхта двинулась с места, но что-то тянуло ее назад — вероятно, винт зацепился за трос бакена.
— У меня совсем не осталось сил,— тихо сказала Теодора.
— Я займусь вами через минуту.
Шейн повернул яхту, обогнул бакен и рванулся вперед на полной скорости. Что-то сильно заскребло по днищу, мотор натужно застучал и заглох. Шейну удалось завести стартер, но винт не поворачивался.
— Я хотел доставить вас к врачу,— сказал он.— Но теперь, как видно, ничего не получится. Доктор из меня не очень хороший, но, к счастью, рана не опасная.
— К счастью,— с горечью повторила Теодора.
— Схожу посмотрю, есть ли здесь бинты.
Шейн вернулся в капитанскую каюту. В туалете, в стальном ящике под умывальником, он нашел перевязочный пакет и пачку гигиенических салфеток. Вероятно, на борту были и другие медикаменты, но Шейн не мог терять времени. Наполнив пустую бутылку из-под виски водой, он вернулся в рубку.
Теодора полулежала на столе с закрытыми глазами. Ее рука, сжимавшая полоску ткани, бессильно сползла на грудь. Смочив гигиенические салфетки водой, Шейн закрыл ими оба пулевых отверстия и разорвал перевязочный пакет.
— Люди иногда убивают себя из пистолетов 25-ого калибра,— сказал он.— Хотя пользоваться оружием большего калибра гораздо удобнее. Не буду спрашивать вас, как долго вы носите с собой пистолет. Почему вы ни разу не говорили с Гарри о ваших подозрениях?
— Я пыталась сегодня ночью, когда он спросил, выйду ли я за него замуж.
Шейн закончил перевязку.
— Вероятно, вы сказали, что не можете выйти за него, потому что вы заподозрили его в контрабанде героина?
Теодора вскинула голову.
— Я в любом случае не вышла бы за него!— горячо сказала она.
Пожав плечами, Шейн протянул ей бутылку с остатками коньяка, подошел к радиотелефону и снял трубку.
— Это снова Майкл Шейн,— сказал он.
— Я так и думала, что вы позвоните.
— Похоже, придется вызывать береговую охрану,— сказал Шейн.— Я запутался в тросе бакена на выходе из канала Ла-Гарсия.
— Мистер Шейн! Но как вам это удалось?