Шейн уселся на стул рядом с диваном.
— Что мне сделать с Уотерсом — выкинуть его вон?— спросил он.
— Пусть пока побудет здесь, я не хочу упускать его из виду,— щека Басса болезненно дернулась.— Я так и знал, что рано или поздно это случится. Не вовремя я расслабился, Майк. Кстати, один из них все время твердил: «Не убивай, не убивай его». Не пойму, какое это имело значение для них.
— Если тебе от этого станет легче, то могу сказать, что двое из них уже на том свете,— сказал Шейн.
Гарри Басс вопросительно поднял брови. Шейн рассказал ему о погоне и о ее неожиданном окончании на транспортной развязке 39-й улицы.
— Двое из трех,— задумчиво сказал Басс— Ладно, это мелочи. Я хочу знать, кто стоит за сценой. Это не простой налет, его спланировали заранее. Кто-то знал, в каком состоянии находятся финансы Дока. У этого паршивца вышли все деньги, даже резервного фонда не осталось. Они знали: стоит ухватить его за жопу дважды за один день, как он прибежит ко мне. Скачки в Тропикал-парк, фубольный матч, теперь налет. Может быть, это совпадение, а может, и нет. Я думаю, что это не совпадение.
— Ты хочешь сказать, что основной удар планировалось нанести по тебе, а не по Доку Уотерсу?
— Именно так. У меня сильно кружится голова, так что расскажу вкратце. «Флорида Кристианс» против «Южной Джорджии». Мы ставили на одиннадцать очков за «Флориду». В самую последнюю минуту посыпались крупные ставки на «Джорджию» — все на территории Дока. При чистой игре, да еще на своем поле такие вещи просто невозможны.
— С каким разрывом выиграли «Кристианс»?— спросил Шейн — Шесть очков кажется?
— Да,— с горечью сказал Басс— Шесть очков — Еще один тачдаун, и все было бы в порядке. Я смотрел вторую половину игры. Одна из тех идиотских ситуаций, когда обе линии одинаково сильны и все зависит от быстрых пробежек и точности квотербека. Мне показалось, что он чуть-чуть медлил с рывком. Парня наверняка подкупили. Пару раз принимающий был открыт в отличной позиции, а парень стоял как столб с мячом в руке. Один раз он вообще промахнулся с передачей.
— Такое случается, Гарри.
— Да, но я чертовски подозрителен. Понимаешь, если бы ставки делались нормально… но ведь было иначе. Ладно, мы сели в лужу и заплатим. Но я хочу знать, что произошло, чтобы это не могло случиться снова. Я хочу, чтобы ты занялся этим парнем, квотербеком. Что у него за машина? Если ли у него счет в банке и сколько на нем лежит?
Шейн задумчмво поскреб подбородок.
— Ты говоришь о Джоне Блэке, Гарри,— сказал он — Джонни — стопроцентный американец. В наши дни призовые суммы профессионалов идут от ста тысяч и выше, а ему сулят самое блестящее будущее. Как ты думаешь, сколько нужно ему заплатить за нечистую игру, да еще за последнюю игру в составе студенческой сборной? Чертовски много; слишком много, я бы сказал.
— Может быть, я и ошибаюсь,— признал Басс— Сколько времени?
— Без пяти восемь,— сказал Шейн.
— В восемь начинается обзор спортивных новостей. Посмотри и сделай собственные выводы.
В комнату вошел Док Уотерс.
— Никак не мог отыскать Голдстейна,— сказал он.— Но теперь вроде бы все в порядке: он будет через пятнадцать минут. Гарри, я знаю, ты паршиво себя чувствуешь, но пока он не пришел… Ты понимаешь, о чем я говорю. Время поджимает.
Басс мотнул головой и на мгновение прикрыл глаза.
— Я уже говорил: я прикрою тебя. Я не нарушу договор, но тебе лучше не раздражать меня.
Теодора внесла поднос, уставленный бутылками и бокалами. Шейн принял поднос и поставил его на журнальный столик.
— Я не нашла коньяка,— сказала девушка.— Наливайте сами, кто сколько хочет.
Она плеснула в бокал немного виски, положила кубик льда и добавила основательную порцию содовой.
— Я снимаю с себя ответственность, Гарри,— предупредила она, протянув бокал.
— Отдай это Доку. Я буду пить чистое виски.
Теодора взглянула на Шейна в поисках поддержки. Тот пожал плечами. Она нехотя наполнила другой бокал и вручила его Бассу.
Док Уотерс возбужденно мерил шагами комнату.
— Я забыл сказать тебе одну вещь, Гарри,— пробормотал он.— Основная часть выигрыша приходится на Долю Эла Нэплза. Если бы выиграл кто-нибудь другой, то я, может быть, мог бы еще подождать с уплатой.
— Не беспокойся насчет Эла. Он ушел на заслуженный отдых.
— Возможно, но я не хочу рисковать,— Уотерс отхлебнул разбавленного виски.
— Тот самый Эл Нэплз из Чикаго?— спросил Шейн. Уотерс кивнул.
— По мне, так лучше бы он оставался в своем Чикаго.
— Гарри, может быть, я пойду печатать, если я тебе больше не нужна?— спросила Теодора. Она прикусила губу и неожиданно взорвалась:— Я не могу больше сидеть, пить виски и делать вид, что все в порядке! Доктор сказал, что будет через пятнадцать минут, но разве доктора хоть когда-нибудь приходят вовремя? Тебе уже следовало бы лежать в госпитале. Тебе нужно сделать рентген, и поскорее!
— Давай послушаем, что скажет Голдстейн,— предложил Басс.— Печатать больше не надо. Если хочешь поехать в госпиталь вместе со мной, можешь поехать. Не волнуйся, я больше не буду ругать Дока — в конце концов он тоже человек.
— Я-то человек,— раздраженно сказал Док.— А вот остальные…
— Включи телевизор, Тео,— попросил Басс.
Теодора погладила его по плечу, пересекла комнату и включила телевизор. Басс с нежностью во взгляде следил за ее движениями.
Шейн увеличил звук. На экране возникла реклама безопасной бритвы, сменившаяся обзором матча «Флорида Кристиане» — «Южная Джорджия». Фаворит выиграл, но разрыв в счете оказался значительно меньшим, чем ожидалось. Джонни Блэк сделал несколько результативных пробежек, а затем допустил несколько грубых промахов.
— Я бы сказал, что у него было четыре отличных возможности,— проворчал Басс, когда диктор переключился на другую игру.— Каждая из них могла принести очки. Четыре возможности, и ни одна не использована.
— Ты думаешь, он вел грязную игру?— спросил Уотерс.
— Я просил Шейна, чтобы он разобрался, в чем дело. Расскажи ему про третий забег в Тропикал-Парк.
— Какая разница, Гарри? Нам остается одно: платить.
— Дай-ка мне еще виски.
Уотерс замялся.
— Да, мне вредно пить,— резко сказал Басс— Тебя это волнует?
Уотерс налил полный бокал. Басс сощурился, пытаясь сфокусировать взгляд.
— В последний раз меня били по башке, когда мне было восемнадцать лет,— сказал он.— Пара юных ублюдков. Забрали часы и три доллара. Тогда мне это очень не понравилось, а сегодня понравилось еще меньше. Майк займется этим делом, если я ему заплачу, но он должен знать факты. Какая кличка у лошади?
— Ледибэг,— неохотно сказал Уотерс.— Лошадь Нэплза, но оформлена на его жену из финансовых соображений. За два года она никак не выделялась, приходила пятой или шестой. Чего ты хочешь, Гарри — чтобы Шейн пошел к Нэплзу и спросил его, не подстроил ли он скачку? Разумеется, подстроил. Он подстроил ее, сознательно скрывая возможности лошади на протяжении двух лет. К чему теперь знать, каким образом ему это удалось? Есть разные способы. Он одурачил всех, и в результате ставки на его лошадь составляли шестьдесят пять к одному. Его жена, видите ли, сегодня не могла прийти на ипподром. Она вообще провела весь день у парикмахера, она не хотела делать ставку в присутствии посторонних. Она боялась рассердить мужа: как же, поставила по телефону семь тысяч на свою любимую лошадь, которая еще ни разу не приходила первой! Вот такую историю она сочинила, комар носа не подточит. Я пытался дозвониться до тебя, Гарри, а где ты был? Мы еще могли сыграть на понижение, но ты не подходил к телефону.
Шейн допил виски и налил себе новую порцию.
— Что именно заставило тебя обратиться к Гарри за деньгами: футбольный матч или скачки?— спросил он.
— Гарри — мой банкир,— с вызовом в голосе сказал Уотерс— Как ты понимаешь, я не храню такие суммы в ящике письменого стола. Возможно, с большим скрипом мне еще удалось бы разделить выплату за футбольный матч на две части. Но я получил два удара одновременно, и это смерть. Гарри, ну скажи хоть, какого дьявола мне делать дальше? Нэплз ждет денег: что я ему скажу? Он получает с меня, не с тебя.