– Каким же образом Уинн сможет раздобыть доказательства?
Чизуэлл засунул в рот большой кусок торта и оглянулся через плечо, желая убедиться, что Джорджина не показывается из кухни.
– До меня дошел слух, – прошептал он, и с его рыхлых губ слетело тонкое облачко сахарной пудры, – о вероятном наличии фотографий.
– Фотографий? – переспросил Страйк.
– Конечно, Уинн ими не располагает. В противном случае все давно было бы кончено. Но он вполне способен наложить на них лапу. Да-с.
Прожевав последний кусок торта, он добавил:
– Конечно, всегда остается шанс, что эти фотографии не смогут бросить на меня тень. Насколько я знаю, особых примет не осталось.
Страйк перестал что-либо понимать. Его так и подмывало спросить: «Не осталось на чем, господин министр?» – но он сдержался.
– Дело было шесть лет назад, – продолжал Чизуэлл. – Я прокручивал в голове эту треклятую историю так и этак. В ней были замешаны и другие люди, которым выгодно помалкивать. Слишком уж многое поставлено на карту. Нет, в действительности все упирается в вероятные находки Найта с Уинном. Я с полным основанием подозреваю, что Уинн, раскопав фотографии, сразу побежит с ними к репортерам. А вот Найт – вряд ли. Ему попросту нужны деньги. Так что вот, мистер Страйк, я весь перед вами: a fronte praecipitium, a tergo lupi[13]. И так – уже месяц. Удовольствие ниже среднего.
Он нацелился на детектива своими крошечными глазками, и тот необъяснимым образом почувствовал себя словно крот под занесенным штыком лопаты.
– Когда я узнал, что вас видели на этом сборище, первой мыслью было – что вы занимаетесь Найтом и раскопали на него какую-то грязишку. Я недавно пришел к такому выводу: из этой дьявольской ситуации есть только один выход. Прежде чем они смогут заполучить фотографии, необходимо найти нечто такое, что можно будет использовать против них обоих. Победить врага его оружием.
– Шантаж победить шантажом? – уточнил Страйк.
– Мне от них ничего не нужно – пусть только оставят меня в покое, черт бы их побрал! – взорвался Чизуэлл. – Получить какой-нибудь козырь – вот что мне требуется. Я действовал в рамках закона, – твердо заявил он, – и не погрешил против совести.
Чизуэлл не отличался особой притягательностью, но Страйк очень хорошо представлял, какая это пытка – вечный страх публичного разоблачения, особенно для человека, и без того пережившего не один скандал. Скудные сведения о возможном клиенте, найденные Страйком накануне этой встречи, включали злорадные сообщения об интрижке, разрушившей первый брак министра, о лечении второй его жены от «нервного истощения» в психиатрической клинике и о кошмарной автокатастрофе, в которой его младший сын насмерть сбил молодую мать.
– Эта работа потребует очень больших усилий, мистер Чизуэлл, – сказал Страйк. – Чтобы провести тщательное расследование в отношении Найта и Уинна, да еще в сжатые сроки, придется задействовать двух, а то и трех сотрудников.
– Цена вопроса меня не волнует, – сказал Чизуэлл. – Пусть даже придется поставить на ноги все ваше агентство. Я отказываюсь верить, что Уинн, изворотливый червь, нигде не наследил. Эта парочка очень непроста. Она – слепой ангел света, – Чизуэлл изогнул губу, – а он – ее пузатый приспешник, вероломный интриган, падкий на дармовщину. Что-то за ним, безусловно, тянется. Безусловно. Да и Найт, бузотер-коммуняка, лишь по чистой случайности не попал в поле зрения полиции. Он всегда был отморозком, совершенно гнусный тип.
– Вы знали Джимми Найта еще до того, как он взялся вас шантажировать? – уточнил Страйк.
– Еще бы не знать, – ответил Чизуэлл. – Найты – из моего избирательного округа. Отец перебивался случайными заработками и выполнял мелкие работы для нашей семьи. Мать мне незнакома. По-моему, она не дожила до переезда в Стеда-коттедж.
– Понятно, – сказал Страйк.
Он вспоминал взволнованные слова Билли: «Я видел, как ребенка убили, задушили», его нервное движение руки от носа к груди, словно неловкое крестное знамение, и прозаичную, бытовую подробность – розовое одеяло, в котором похоронили мертвого ребенка.
– Прежде чем перейти к обсуждению условий, мистер Чизл, я должен довести до вашего сведения один факт, – предупредил Страйк. – На сходку ОТПОРа меня привели попытки разыскать младшего брата Найта. Его зовут Билли.
Складка между близорукими глазами Чизуэлла стала чуть глубже.
– Да-с, я помню, что их было двое, но Джимми значительно старше – лет на десять, если не больше. Этого… Билли, так?.. я не видел много лет.