Лю Кенг понимал, что объяснить эти глубокие истины кому-нибудь другому гораздо легче, чем понять их самому. Лю помнил, что ответил Учитель одному американскому туристу, живо интересовавшемуся восточной философией, на вопрос: «Что такое Дао? ».
– Когда великий человек узнает Дао, он постоянно соблюдает его. Когда обычный человек узнает Дао, он то соблюдает, то не соблюдает его. Когда недостойный человек узнает Дао, то он смеется над ним. Если бы он не смеялся над ним, то оно бы не заслуживало имени «Дао».
Американец, услышав слова Учителя, пожал плечами и отошел в сторону. А зря. Если бы Учитель прочитал в глазах туриста проблеск понимания, то, скорее всего, пояснил бы понятие о Дао несколькими древними афоризмами из книги «Дао Дэ Цзин», которые сам Лю Кенг, тогда еще совсем мальчик, уже знал наизусть:
«– Совершенный мудрец пребывает в неведении и потому не знает потерь.
– Хороший воин не воинственен, хороший боец не гневлив. Умеющий хорошо побеждать врагов не противоборствует с ними.
– Небесное Дао не борется, но успешно побеждает. Таким образом, если оружие крепко, то применяющий его гибнет. Если дерево крепко, то его срубят.
– В поднебесной нет ничего мягче и слабее воды, но в ее торжестве над твердым и крепким ничто не может превзойти ее. Слабое побеждает сильное, мягкое побеждает твердое. И нет в Поднебесной никого, кто не знал бы этого, кто не мог бы следовать этому».
Когда Лю Кенг уже приближался к постоялому двору, на котором они с Джоном накануне останавливались, то его размышления были прерваны громкими криками и шумом, доносившимися оттуда.
Подойдя еще ближе, Лю Кенг увидел сквозь ограду, что постоялый двор заполнен гвардейцами Верховного Жреца Аспера. Они прибыли сюда для того, чтобы арестовать Элизу.
Девушка уже лежала на земляном полу, крепко связанная веревками. Рядом лежал убитый старик-хозяин, который, очевидно, пытался вступиться за девушку.
Один из гвардейцев уже расхаживал по двору с зажженным факелом, подгоняя своих товарищей, которые решили поесть напоследок на этом постоялом дворе перед тем, как сжечь его дотла.
– Давай быстрее! Лорд Крейден не любит ждать, – покрикивал нетерпеливый монах-воин на остальных стражников, выкативших во двор бочку старого вина и притащивших целого зажаренного быка.
– Успокойся, время еще есть, – успокаивали его проголодавшиеся товарищи. – Хлебни лучше глоток вина и отрежь хороший ломоть мяса. Ночная трапеза еще не скоро.
Монахи выбили дно из винной бочки, и вино полилось рекой. Они не стали пользоваться кубками или кружками. В ход пошли кувшины, которые гвардейцы осушали один за другим. От бычьей туши они отсекали мечами большие, сочащиеся кровью и жиром куски и поглощали их также с завидным аппетитом.
Лю Кенг притаился за оградой, сквозь щели которой он мог наблюдать за всем происходящим на постоялом дворе. Чуть было не поддавшись первому порыву, он уже собирался напасть на стражников сразу, надеясь ошеломить их неожиданностью атаки. Но после недолгого размышления Лю Кенг пришел к выводу, что разумнее это будет сделать после того, как мародеры вдоволь наедятся и напьются.
Возможно, гвардейцы и знали старое правило: в бой надо идти с пустым желудком. Но сейчас они усиленно поглощали вино и мясо, не подозревая, что очень скоро им придется драться.
Это задание им с самого начала не казалось сколь-нибудь опасным или трудным. Захватить в плен беззащитную девушку – что в этом сложного? Поэтому они и прибыли на постоялый двор всего лишь вдесятером.
Как мы уже знаем, вызвать демона дождя Верховному Жрецу Асперу так и не удалось, поэтому жара все еще стояла невыносимая. Наполовину осушившие винную бочку монахи начали заметно пьянеть. Глаза их осоловели, языки начали заплетаться, походка стала нетвердой. Но они все равно продолжали пить вино из кувшинов, хотя больше вина теперь выливалось на землю, чем в их раскрытые рты.
Даже самый нетерпеливый стражник, которому, видимо, было поручено руководство операцией, бросил факел на землю и присоединился к своим товарищам.
Одноглазый монах, который привел сюда гвардейцев, сидел в стороне от остальной компании. Он был лишь простым монахом- воином, поэтому привилегированные гвардейцы Верховного Жреца относились к нему свысока. Он, конечно, получил свою порцию вина и мяса, но она была гораздо меньше, чем у гвардейцев.
Вскоре от быка остался только лоснящийся от жира скелет, а в бочке уже почти показалось дно. Гвардеец, который был здесь явно за старшего, вновь взял в руки факел и прикрикнул на своих товарищей, на этот раз более сердито: