Через три четверти часа, промчавшись через Пантрюш на такой скорости, которая оставила в растерянности всю русскую знать, сидящую за рулем своих такси, я высаживаюсь у конторы.
Берюрье уже здесь, занят тем, что запихивает в тело содержимое банки печеночного паштета. Его вставные кастаньеты звонко щелкают, губы блестят, как зеркало.
Я чувствую, что этот спектакль оскорбляет мое человеческое достоинство.
— Что ты так смотришь на меня? — беспокоится отвратительная особь.
— Ничего, дремучий ты человек! — вздыхаю я.
— От такого и слышу! — парирует Жирный, закрывая нож, лезвие которого он только что вытер о лацкан куртки.
Я берусь за трубофон, чтобы связаться с префектурой в Ивлин, с ее службой технических паспортов. Пока меня соединяют по коммутатору, я вооружаюсь лупой в духе Шерлока и рассматриваю номерной знак гоночной машины, стоящей под задницей метиски. Номер можно разобрать даже невооруженным глазом. Он оканчивается на 78. Интересная штука жизнь, правда? Догадывался ли этот чудак в ту секунду, когда останавливал свой шарабан, что простое нажатие на педаль тормоза повлияет на его судьбу? Если бы он остановил свой М. Ж, на пятьдесят сантиметров дальше, я продолжал бы топтаться в тумане, тогда как благодаря этому мне удастся, может быть…
— Алло! Полиция! Фамилию владельца машины под номером 518 ББ 78, поживее!
Пока служащий прочесывает бассейн Аркшоны, я рассеянно наблюдаю за моим толстым Берю. Милый коллега заканчивает вытирать пальцем банку от паштета. Он сосет указательный палец, как славный толстощекий бутуз, который предпочел свиной жир меду — Алло!
— Я слушаю!
И как слушает ваш малыш Сан-Антонио! Все мое естество дрожит, как скрипичная струна, с которой играет котенок.
— Транспортное средство принадлежит некоему мсье Сержу Кайюк. оптовому торговцу, авеню Мнерасскаж-о-Беде, 56, в Рамбуйе — Спасибо, — выдыхаю я.
Рамбуйе! Рамбуйе! Помните, я говорил вам, что с девяти утра, как только моя пятка коснулась коврика, я предчувствовал перемены.
И тут происходит явление несказанного Пинюша, носителя удочек и одного сачка.
— Ты переезжаешь? — спрашивает Берю.
— Завтра суббота, — объясняет человек с моргающими глазами — Думаю пойти подразнить уклейку в Уазе.
— Оставь свою вязанку! — предписываю я дорогому человеку Он подчиняется. Я обнажаю его голову и запечатлеваю на этом заурядном лбу благородный поцелуй.
— Благодаря твоей дедукции, старик, мы, может быть, добьемся результата. Твоя идея поднять прошлое была по-настоящему гениальна.
Он сияет Берю злобно швыряет банку в корзину для бумаг, где уже лежат пустая литровка и косточки от олив.
Я связываюсь с транспортной службой. Там дежурит Алонзо Бензен.
Серьезный парень.
— У тебя есть фургон ЭФ? — спрашиваю я.
— Да, мсье комиссар — Он готов?
— Да — Тогда напяливай униформу и скажи Бадену, чтобы он делал то же самое Сбор во дворе через пять минут. Не забудь погрузить туристические принадлежности.
— Для большого пикника?
— Да, полный набор: Томпсон, гранаты со слезоточивым газом и другие закуски — Понял — Куда ты едешь? — спрашивает Пино.
— Увидишь, потому что примешь участие в нашей небольшой прогулке — Ты думаешь, мы вернемся до закрытия магазинов? — беспокоится он Мне надо купить конопляного семени на завтра!
— Если мы не вернемся до шести, это будет означать, что мы сыграли на три метра под землю, кавалер. В этом случае тебе будет легко раздобыть червяков.
— А я? — брюзжит берюрианская Опухоль.
— Что ты?
— Я участвую в организуемой поездке?
— А как же? Разве ты видел когда-нибудь цирк без клоуна?
Глава 10
(продолжение)
Нет ничего более практичного, чем этот фургон, оборудованный людьми, у которых в башке свекольная ботва. Внешне это обычная колымага с двумя дверцами сзади и кабиной спереди. На боках белыми буквами написано “Электричество Франции”. Но точки над “и” — это крошечные потайные глазки, позволяющие сечь панораму изнутри.
Внутри все как у людей. Кожаные сиденья, радиопередатчики, бронированные плиты на стенках, ящики для оружия. Короче, все готово к делу. Тем более что на тележке стоит не ее родной мотор, и эта каравелла жарит 180 в час так же легко, как Берю выжирает литр 12градусной с зеленой этикеткой.
Бензен и Баден, одетые, как служащие ЭФ сидят в кабине. Пино, Толстый и я развалились на молескиновых сиденьях. Покачивание фургона убаюкивает удава Берю. Глаза Пино, погруженного в мечты, отвратительны, как слизняки в раковинах. На протяжении тридцати миль он сосал эмбрион окурка, и вот он уже тянет собственные усы, прикурив их от сварочной горелки, которая служит ему зажигалкой.
— Ты думаешь, что этот Кайюк все еще живет в Рамбуйе? — спрашивает Пинюш после того, как предотвратил беду, угрожавшую его волосяному покрову.