Каждый раз, когда я проезжаю через площадь Камбронна, мне приятно вспомнить этого храброго генерала, который сумел так благородно ответить англичанам и выразить одним словом то, что весь мир думает об этих островитянах.
Сказав это, вернемся к эпической сцене, которая происходит в моей конторе под председательством гадкого господина Берю и его альтер его светлейшего Пино 1-го короля бычков.
Баден, потребитель напитков с малыми оборотами, успешно крутанулся и только что передал мне по треплофону сведения о Кайюке.
Сложив руки на бюваре, я начинаю:
— Вас зовут Серж Кайюк, родились в Копенгагене в семье русских эмигрантов. В возрасте шести лет вы приехали во Францию и по достижении совершеннолетия большинством голосов избрали французскую национальность — Точно, — отбривает обвиняемый.
Берюрье, который имеет на него зуб, причем превосходный, считает своим долгом, в соответствии с контрактом, издать рев носорога. Я сражаю его смертоносным взглядом.
— В течение нескольких лет вы были генеральным представителем лаборатории фармацевтических изделий. Затем, вернувшись после стажировки в Соединенных Штатах, где были за счет фирмы, вы ее покинули?
— Точно, — подтверждает Кайюк.
— С этого времени источник ваших средств к существованию очень загадочен.
— Я живу на свою ренту.
— Это надо еще проверить… Вернемся к тому, что нас интересует.
Два года назад вы связались с танцовщицей немецкой национальности из ночного бара. Ее звали Грета Конрад. Эта девушка оставила свою работу через три дня после знакомства с вами. Впоследствии она была в той или иной степени замешана в серии покушений против американских сил, расположенных в Европе…
Так как он молчит, я шепчу:
— Точно?
— Точно! — отвечает Кайюк, взглядом бросая мне вызов.
— В начале этой недели Грета Конрад была взята под наблюдение нашими службами. Я лично следил за ней в поезде Париж — Ренн, в котором ехали и вы, предварительно изменив внешность. Верно?
— Нет!
— Вы отрицаете?
— Я отрицаю.
— Это значит, что вы отказываетесь говорить об этом вообще?
— Мсье Ля Палис не смог бы подвести итог более ясно!
— О'кей! Итак, я продолжаю. Вы загримировались. Следили за девушкой. В поездке принимал участие еще один сообщник. Третий следовал за рулем “Мерседеса”… Я уж не знаю, что вы там наболтали Грете. Но она вышла как будто в туалет, а ваш сообщник выбросил ее на рельсы. Тогда вы поспешили в мое купе, чтобы дернуть стоп-кран. Поезд остановился. Пока я ходил искать труп Греты, вы вместе с сообщником перебрались через насыпь, чтобы сесть в “Мерседес”, который вас ждал.
Почему вы уничтожили Грету Конрад? Но это загадка второстепенной важности. Другая интересует меня больше, и именно на ней мы остановимся.
— Как хорошо у тебя подвешен язык! — скалит зубы Берю. — Я же…
— Ты же свой прикуси! — выкрикиваю я. Он замыкается в своей обиде.
— Вчера вечером было совершено новое покушение на посольство США на авеню Габриель. Мы убеждены, что ответственность за это преступление несет ваша банда. Так, уважаемый, я говорю вам без обиняков, хотите вы того или не хотите, вы все равно выложите мне все, ясно?
— Не дождетесь, — утверждает Кайюк.
— Я испытываю отвращение к применению крайних мер, но, согласитесь, в данном случае я не имею права колебаться.
— Ты позволишь? — спрашивает Берю, поднимаясь. Он приближается к обвиняемому и начинает снимать куртку. Его намерения так же ясны, как летнее небо. Если я позволю ему вмешаться, то красавчик Серж очень скоро станет похож на мясной паштет.
Кайюк понимает, что пахнет жареным, и нервно теребит свою куртку.
Когда Берю поднимает свой кулак в рыжих пятнах, как белые быки Пьера Дюпона, он выдыхает:
— Я хочу вам кое-что сказать!
Я не верю своим ушным раковинам. Уже! Неужели он расколется, этот спесивый тип? Тут что-то не так!
— Пусть мусье говорит! — приказываю я.
Толстый с тоской поглядывает на свои плечи кетчиста.
— Я вас слушаю, Кайюк.
— Я должен сказать вам следующее: вы бессильны против нашей организации. Рано или поздно она одержит полную победу. И, чтобы доказать ваше бессилие, я заявляю вам, что сегодня вечером дом генерала Бигбосса, командующего атлантическими силами, будет гореть!
— Неужели?! — иронизирую я, хотя и с некоторой дрожью в голосе.
— Увидите! А теперь я прощаюсь с вами, мсье! Прежде чем я успел вмешаться, этот недоносок поднес руку ко рту. Он падает как подкошенный.
Пино, дремавший на стуле, принимает его к себе на колени.
— Прошу вас! — ворчит достойный представитель Большого Дома.
Я бросаюсь вперед. Ножом для бумаг разжимаю сведенные судорогой зубы парня. Он умер так же, как Зекзак. Определенно, они действуют по инструкции: как только их берут, они глотают капсулу с цианистым калием!
Хотя его и обшарили сверху донизу, но все же ничего не нашли. Но объяснение у меня есть. Одна из пуговиц его куртки была с секретом и представляла собой капсулу с цианистым калием. Кайюку оставалось только оторвать ее и раздавить зубами.