Он выдохнул и улыбнулся как школьник.
— Но теперь ты здесь.
— Не за этим, — закричала я и снова толкнула его в широкую грудь с большей силой, с трудом удерживаясь от того, чтобы не повалить этого мудака на землю. — Я здесь, чтобы забрать свои вещи.
Улыбка погасла.
— С Домиником Беловым в качестве телохранителя?
Мне не нужен был гребаный телохранитель.
Я просто покачала головой, уже выведенная из себя минутой, проведенной с ним.
— Или он тут как твой парень?
Протиснувшись мимо него в спальню, я обнаружила его постель без простыни и обертку от презерватива на полу.
Удивительно?
Хотела бы я, чтобы это меня удивило.
— Когда я отменила встречу с тобой, ты был так переполнен гневом, что в конце концов трахнулся с кем-то другим между звонками мне, — сказала я со смехом. — Невероятно.
Он был стеной передо мной, лицо красное от гнева.
— Что, как будто ты там не с гребаным Беловым?
Что бы я ни говорила, он не слушал. Как только у него что-то застревало в голове, это разъедало его изнутри. В течение последних двух лет мне приходилось напоминать себе, что он служил более важной цели.
— Я собираю свое барахло и ухожу, — сказала я, доставая одежду из ящика. Черт, надо было взять сумки.
— Нет, — рявкнул он, захлопывая ящик стола.
Я не успела вовремя отстраниться, царапая тыльную сторону ладони и шипя, прижимая ее к груди.
Ему было все равно, он продолжил:
— Ты не заберешь свои вещи. Тебе не нужно этого делать.
— Почему? — спросила я, резко поворачиваясь к нему лицом. — Почему мне не нужно этого делать? Потому что ты любишь меня? Или потому, что ты планируешь потратить мое наследство на хороший семейный дом? Или потому, что ты видишь во мне трофейную жену, но себя видишь игроком, который все равно будет трахать всех подряд?
— Лео...
— Ничего не получится! — я закричала, пульсирующая боль в руке подталкивала меня, наконец, начать этот разговор. — Я не расходный материал. Я не развлечение и не запасной вариант. Я — приоритет; альтернативы нет. Я больше не один из твоих вариантов.
Его лицо покраснело от гнева, и он схватил мою раненую руку, чтобы притянуть меня ближе к себе. Я поморщилась от острой боли, слезы защипали мне глаза. На его коже была кровь в том месте, где он сжимал меня.
Его голос понизился, когда он откинул мои волосы назад. Одна рука нежная, другая жестокая.
— Но ты была вариантом прошлой ночью. Так что изменилось?
В то же время я наступила ему на босую ногу и ударила локтем в подбородок, когда раздались три стука в дверь его спальни. Он выругался и повалился на пол, схватившись за челюсть.
— Черт!
Дом прислонился к дверному косяку со свертком пакетов для мусора в руке и широкой ухмылкой на лице.
— Что здесь происходит? — спросил он, и я почти услышала гордость в его голосе. Его взгляд метался между ногой Джареда, моей рукой и одеждой, которая теперь валялась на полу.
Джаред наблюдал, как он осторожно приближается, все еще успокаивая себя.
— Ничего, приятель, мы просто разговариваем...
— Я обращался не к тебе.
Он обнял меня за плечи и притянул ближе. Когда он заговорил в мои волосы, его голос был мягким:
— Что происходит? Ты в порядке?
Я кивнула и посмотрела на кровь, размазанную по моей руке.
— Я хочу домой.
Джаред того не стоил.
Голос Дома звучал успокаивающе:
— Давай заберем твои вещи, и тогда тебе никогда не придется сюда возвращаться.
—Лео, давай...
— Не-а, — перебил Дом, подняв палец, чтобы заставить его замолчать, и притянул меня к своей груди. — Тебе лучше с ней не разговаривать, ты только еще больше разозлишь меня. Будь полезен и возьми что-нибудь из ее других вещей.
Он оторвал один из мусорных пакетов и сунул его в грудь Джареду, прежде чем жестом указать на дверь. Я почувствовала на себе пристальный взгляд Джареда, прежде чем он, наконец, фыркнул и ушел.
Дом взял меня за руку и осмотрел повреждения. Он был таким умиротворенным. Его голос, его движения.
— Я заберу твои вещи здесь, а ты иди и садись в машину. У меня в бардачке есть антисептические салфетки.
— Ты собираешься убить его?
— Да.
Я сжала его руку той, которую он осматривал, и он поднял на меня глаза.
— Не надо. Он все еще нужен мне.
— Он нужен тебе? — его голос был хриплым от отвращения.
Мои глаза закатились, хотя я наслаждалась этим небольшим всплеском ревности.
— Его отец работает в тюрьме Фирдмана. Как ты думаешь, почему я вообще связалась с ним?
Он моргнул и выдернул свою руку из моей.
— Это умно, Леона Лайон.
Я съежилась от этого детского прозвища.
— Там под кроватью пистолет.
— Твой?
Я кивнула. Я почти не носила его с собой, но по-прежнему каждую неделю тренировалась в тире с Роком.
Когда я проходила мимо него, он откашлялся.
— Да?
Он сорвал еще один мусорный пакет и громко, с силой взмахнул им, чтобы открыть. Мускулы на его предплечьях вздулись, выступающие вены стали еще заметнее.
Теперь домашние обязанности казались мне заманчивыми. Он мог опустошить мое мусорное ведро в любой день.
Он с улыбкой бросил мне ключи.
В его машине я заперла двери и включила радио, приглушив его до человеческого уровня, потому что Дому явно нравилось быть оглушенным.
Моя рука все еще кровоточила, царапина белела на коже вокруг того места, где ящик порезал меня. В его бардачке я нашла салфетки и пистолет.
Шли минуты. Я смотрела на приборную панель, ожидая появления одного из мужчин.
Семь минут. Целых семь минут, пока Дом не вернулся с двумя полными пакетами для мусора и блендером. То, как он все это изящно нес, было выше моего понимания. Я уже выбиралась из машины, чтобы помочь ему, когда он покачал головой, отпуская меня, и распахнул одну из задних дверей, чтобы аккуратно сложить все вещи.
Я посмотрела на дверь дома. Джареда нигде не было видно.
— Ты хочешь нести блендер или мне поставить его на место для ног?
— Я возьму его, — сказала я, уже протягивая руку.
Держа его обеими руками, он подвел меня к моей стороне машины и открыл дверь. Сидя там, он пристегнул меня ремнем безопасности, и от него сильно пахло сосной, когда он наклонился.
— Тебе не обязательно пристегивать меня ремнем безопасности. Я сама справлюсь.