Он проигнорировал меня и пересел на свое место, прежде чем выехать с подъездной дорожки задним ходом. За моим плечом в доме было устрашающе тихо.
Челюсть Дома была сжата, он в ярости смотрел на дорогу.
— Что ты ему сказал? — спросила я в блендер, когда мы завернули за угол.
— Ничего такого, что ты хотела бы услышать, — проворчал он.
— Он ранен?
Он свернул на обочину, прежде чем остановиться.
— Я должен был ударить его. Смотри! — бушевал он, поднимая мою пульсирующую руку, осторожно, чтобы не коснуться крошечной царапины. — Он причинил тебе боль, Лео. Мы могли бы найти другой способ связаться с Фирдманом.
От него исходил гнев, напряжение исказило его лицо. Если я не устраню это, он может развернуть машину и вернуться ко второму раунду.
— Дом, я в порядке, — тихо сказала я, переплетая свои пальцы с его.
Я понятия не имела, что на меня нашло и почему он не оттолкнул меня. Ему нужно было знать, что я была там и что со мной все в порядке.
— Этот придурок, — прорычал он, кладя наши руки мне на колени. — Он никогда больше не прикоснется к тебе. Во всяком случае, пока я жив.
Там была королева драмы, которую я любила мучить. Но из-за того, как глубоко он хмурился, как дрожала его рука в моей, ничто не могло заставить меня расстроить его еще больше.
— Ты злишься, — прошептала я. — Ты действительно злишься.
— Ни хрена себе, — кипятился он. — Если бы я знал… если бы я знал… ты бы никогда не была с ним.
Я отдернула руку.
— Что, ты бы пригрозил ему так же, как мальчикам в школе?
— Нет, — сказал он, как будто мои слова вызвали у него отвращение. — Я бы убил его, как хочу сейчас.
— Ты не можешь распоряжаться моей жизнью, Доминик.
Его глаза встретились с моими.
— Но я должен быть в состоянии защитить тебя.
— Мне не нужна твоя защита.
Он ударил кулаком по рулю. Он поднес его ко рту, глядя в окно и тяжело дыша.
Я поставила блендер между ног, расстегнула ремень безопасности и погладила его по руке.
— Дом, — тихо сказала я, — мне нужно, чтобы ты кое-что сделал.
Он с любопытством взглянул на меня.
— Позволь мне отвлечь тебя. Выплесни свой гнев на меня. Сделай это как-нибудь по-другому.
Воздух между нами сгустился. Его глаза блуждали по мне, обдумывая, в то время как его рука упала на колено.
— Ты не понимаешь, что говоришь.
— Понимаю, — сказала я, садясь прямо и распутывая наши руки. Черт возьми, я действительно знала, что говорила. К черту последствия. — Выплесни свой гнев на меня. Пожалуйста.
Потому что независимо от того, что произошло между нами — оттого, что я никогда не понимала его внезапной ненависти ко мне, — я знала, что он никогда не причинил бы мне физической боли. Когда в тот раз меня схватила банда низкого уровня, он был в полном беспорядке.
Он так крепко сжал кулаки, что костяшки его пальцев побелели. Я взяла их и засунула под майку, где они сразу же сжали мою грудную клетку. Его руки были теплыми на моей коже.
— Дом, пожалуйста...
Я собиралась сказать еще что-то, но он подхватил меня и посадил к себе на колени, положив одну руку мне на затылок, прижимая мой рот к своему. Его поцелуй был пропитан потребностью, освобождением от разочарования под кожей. Я хотела вскрыть его, освободить от этого чувства. Я хотела быть покрытой всем, что принадлежало ему.
Я ответила на его поцелуй с удвоенной силой, в то время как его другая рука прошлась по моей спине и расстегнула лифчик, прежде чем он принялся терзать мою грудь, теребя сосок. Боль заставляла меня только тереться о его колени, растворяясь в его прикосновениях.
Его язык скользнул мне в рот, сливаясь с моим, и я знала, что если бы приняла более мудрое решение надеть юбку, то сдвинула бы трусики в сторону и испачкала его шорты, просто чтобы приблизиться к его твердой длине, на которой я раскачивалась.
Когда мы, наконец, вынырнули, чтобы глотнуть воздуха, у меня закружилась голова. Мы оставались там, дыша друг другу в лицо, пока он направлял меня продолжать тереться о него. Его губы опустились к моему горлу, и я выгнулась ему навстречу.
— Я собираюсь трахнуть тебя, — пообещал он, прежде чем прикусить мою кожу. — Я собираюсь разрушить тебя.
— Пожалуйста, — взмолилась я, и он снова поймал мой рот, прикусывая нижнюю губу, пока я не почувствовала медный привкус крови во рту. — Оставь меня рыдать.
— Я оставлю тебя мокрой, — простонал он, пристально глядя в мои карие глаза. — Я собираюсь покрыть тебя отпечатками своих рук, заклеймить как свою.
— Да, — простонала я, чувствуя, как его грязные слова разжигают жар во мне.
Его зубы вцепились в мочку моего уха, его дыхание было таким громким.
— Ты хочешь принадлежать, контролировать. Ты не хочешь думать.
Я кивнула и подтолкнула его к креслу, в то же время он потянул за рычаг, и оно отъехало назад, освобождая нам больше места.
— Дом, мне нужно больше, — закричала я, дергая его за футболку.
— Я дам тебе больше, но не прямо сейчас.
Я замерла, а затем попыталась упасть обратно на сиденье, зацепившись ногой за рычаг переключения передач, отчаянно пытаясь убежать от него.
Я пыталась спрятать от него лицо в волосах, снова и снова дергая ногой, пока в груди нарастало разочарование. Вот что он сделает со мной. Я была отскоком, кем-то, с кем можно поиграть, потому что это все, что он делал. Ему было наплевать на всех, кроме Беловых. Хотя они были моей семьей, на самом деле я не был одним из них.
— Леона, — сказал он хриплым голосом, пытаясь повернуть мой подбородок в свою сторону. — Мы на дороге общего пользования. Мимо может пройти кто угодно.
Однако это ничего не меняло. Это не останавливало того факта, что, несмотря на его гнев на Джареда за то, что он причинил мне боль, он мог причинить мне боль гораздо большую.
Я была готова раздеться на обочине дороги и оседлать его так, словно от этого зависела моя чертова жизнь. И все потому, что он был немного зол.
— Лео, — сказал он, на этот раз его голос звучал более решительно. — Я так долго хотел трахнуть тебя, что это не произойдет в моей машине на выезде из дома твоего бывшего.
— Как долго? — спросила я, взглянув на него.
Это не могло быть так долго, как у меня. Его интерес проявился только прошлой ночью.
— Слишком долго, — вздохнул он, откидывая голову назад и рисуя круги на моей коже, удерживая меня сверху.