— Ты одна? — быстро спросил он, едва не дав мне повесить трубку. — Ты можешь присоединиться к нам с Джулией. Мы закажем что-нибудь на вынос поздно вечером. Я не думаю, что тебе стоит оставаться одной сегодня вечером.
— Нет, все в порядке, — раздраженно ответила я, вставая и сбрасывая одеяло на пол.
Скоро придет время открывать новую бутылку вина. Я прижала телефон к плечу и, склонив голову набок, достала из холодильника две бутылки белого вина. Учитывая, что одно было почти выпито, не помешало бы взять другое.
— Изи скоро вернется.
— Куда она ушла? — спросил он. — Вы обе можете прийти, когда она вернется.
Дерек и Джулия по-прежнему жили в доме, который у них был раньше. В моей жизни всегда было до той ночи и после. Их дом находился в трех милях от дома моего заброшенного детства.
Теперь, когда мы с Изи переехали в Осберн, появилось два часа езды от этого дома, чтобы навестить их на побережье. Это было не то, что я хотела делать сегодня вечером.
— Ди, мы не доберемся туда почти до полуночи. И она встречается с Домом.
С ее братом-говнюком.
— Ох.
Я откинулась на спинку дивана, завернуласт в плед и наполнила свой бокал.
— Ну, это странно. Я не думал, что они все еще ладят.
— Дело не в этом, — сказала я и сделала большой глоток.
У Леоны три месяца назад от одной мысли о том, чтобы выпить в одиночестве целую бутылку вина за одну ночь, разболелся бы живот. После реабилитации восемь лет назад я держалась подальше от любых наркотиков, но у меня никогда не было проблем с алкоголем.
Так вот, по выходным редко бывало, чтобы я не выпивала по две бутылки вина каждый вечер.
— Она его семья. Она всегда рядом.
— Что ж, если увидишь его, веди себя хорошо.
— Разве я не всегда так себя веду? — сладко спросила я.
— Нет, — невозмутимо ответил Дерек. — Вообще-то, никто из вас не хорошо себя не ведёт.
— Я буду милой.
— Люблю тебя, Леона Лайон, — грустно сказал он. — И звони мне, если тебе что-нибудь понадобится. Если тебе понадобится какая-нибудь помощь с твоей работой, крикни мне.
О да, прекрасное напоминание о диссертациях, которые мне еще предстояло проверить.
— Я определенно так и сделаю. Спасибо, Ди.
— В любое время. Не пей слишком много этого вина.
И мы повесили трубки с легким смехом. Как только его смешок оборвался, в квартире воцарилась тревожащая тишина. Я выключила звук телевизора, когда он позвонил, и теперь, когда черные титры продолжали идти, была только тихая темнота.
Несколько минут я сидела там, уставившись, размывая окружающее меня.
Он выходил из тюрьмы. Он был бы там, в мире, на улицах. А он отсидел всего десять лет. Всего десять лет ради жизни лучшего человека, которого я когда-либо знала, ради здравомыслия моей матери, ради жизни, которая должна была быть у меня.
Я чувствовала, как мое сердце бьется где-то в горле.
Смерть моего отца не была несчастным случаем.
Той ночью он понял, что что-то не так. Он уволил всю домашнюю прислугу, сказав маме и мне, что никому нельзя доверять.
Если бы жизнь не убила тебя, она сделала бы тебя параноиком. Если бы она не сделала вас параноиком, то, по крайней мере, сделала бы вас врагами.
Я отдала все из нашего семейного картеля родителям Изи и Дома после того, как они взяли меня к себе. Хотя технически это все еще было на мое имя, я не хотела иметь ничего общего с таким образом жизни. Ничего. Мой отец был моим тренером с десяти лет, как его приемник. Но видя, что такая жизнь сделало с ним и с моей мамой… это не то, что я могла бы легко забыть.
Урчание в животе вывело меня из транса. Я ничего не ела в ожидании звонка, и теперь идея взять еду на вынос...
Мой телефон снова зажужжал на кофейном столике, но поскольку он не загорелся, я поняла, что это Джаред. Снова.
Да, я определенно заслужила пиццу.
Я отправила сообщение Изи, спрашивая, стоит ли мне заказать пополам или она захватила еду после встречи со своим братом. Моя лучшая подруга предпочитала томатный соус барбекю, и хотя на этикетке было написано "пицца наполовину", люди в нашей местной пиццерии всегда предпочитали ее основу моей.
Большинство моих пятниц за последние два месяца были полны событий. Отвлекающих факторов. Это были первые выходные, когда я позволила себе сидеть и гневаться, не выставляя свою улыбку или бокал с коктейлем в социальных сетях на обозрение Джареда.
Два месяца назад я поймала его на жульничестве.
Три недели назад Дерек сказал мне, что убийца моего отца получил условно-досрочное освобождение.
Я не очень хорошо проводила время.
Если я не была пьяна, не ела и не прокручивала судьбу, я работала. Что приносило свои плоды. Я была самым молодым лектором-стажером, которого когда-либо принимал Драконский университет.
И я процветала без своего бывшего.
Но я скучала по себе прежней, по тому, кто могла сидеть так, чтобы мои мысли не крутились по спирали. Сейчас, развалившись на диване, на фоне телевизора, мое собственное тело казалось тяжелым и чужеродным.
Может быть, я устала.
Я почти не выспалась.
Когда я это делала, мне снился либо стонущий Джаред, когда та девушка сосала его член, либо ночь, когда умер мой отец, мои руки в крови, в которых я держала пистолет.
На своем ноутбуке я открыла следующую диссертацию, которую мой наставник попросил меня проверить. Последнее эссе было освежающим взглядом на феминизм и полицию, в то время как я знала, что отложу ради другого.
Когда вооруженное ограбление приводит к смерти: достаточно ли обвинения в непредумышленном убийстве?
Я не смогла бы заниматься уголовным правом или стать преподавателем криминологии, если бы в конце концов этого не произошло.
Если бы я уже не сомневалась в этом карьерном пути, это было бы началом.
Мой телефон зазвонил одновременно с тем, как у меня снова заурчало в животе. Хорошо. Если бы она не ответила в ближайшее время, я бы заказала все. Пицца для меня и пол-бутерброда. Половина для нее, полтора для меня.
Да, я могла бы это провернуть.
НЕ ОТВЕЧАЙ: Сегодня даже панировочных сухарей не будет? Ты не собираешься подсказать мне, где я могу тебя найти или что ты делаешь?
Телефон был таким тяжелым в моей руке, что мои руки ослабли, когда он завибрировал один раз, а затем еще раз.
НЕ ОТВЕЧАЙ: Мы оба знаем, что именно поэтому ты так много публикуешь. Чтобы показать мне, чего я не понимаю.