НЕ ОТВЕЧАЙ: И я осознаю. Я имею в виду, скучаю по тебе.
Я застонала, уставившись на сообщения Джареда. Да, возможно, я вернулась к шестнадцатилетнему подростку, когда мои эмоции достигли своего пика, и сохранила его имя именно таким, но я не жалела об этом.
Это было предупреждение от моего прошлого "я". Не отвечай.
Но он был прав. Мне нужно было поддерживать с ним какую-то связь.
Я проверяла, видел ли он мои истории в Instagram.
Он был средством для достижения цели. Его отец был выдающимся и несколько коррумпированным офицером, имевшим тесные связи с тюрьмой, где сидел убийца моего отца.
Мне нужно было, чтобы Джаред был на моей стороне еще немного. На случай, если Фирдмана выпустят... и мне понадобится случайное нападение в тюрьме, чтобы лишить его жизни.
Он был последним средством, но необходимым связующим звеном.
ИЗЗИ: Мы возвращаемся к нам. Ты можешь сделать заказ на троих?
Мы втроем. Ее брат собирался прийти сюда. В нашу квартиру. И в одну из худших ночей в моей жизни.
Я должна была бы вести себя прилично.
2
Незваный Гость
Леона
Отец Изи купил нам квартиру четыре года назад. Дом туда и ногой не ступал. Единственное, что он сделал, это нанял пару парней из своей охранной компании, чтобы они установили несколько камер и сигнализацию.
То, как он позвонил своей сестре два часа назад, было ненормально, но прийти к нам было намного, намного страннее.
На этой неделе я выпила больше вина, чем думала. И я стала неряхой. Угол кухонного стола превратился в центр переработки отходов, потому что зеленая коробка была полна бутылок и банок, разрозненных картонных упаковок от еды, приготовленной в микроволновке.
Бутылка, стоявшая передо мной на кофейном столике, была почти допита.
Я не могла позволить Дому увидеть наш дом в таком виде. Ради его сестры.
Я встала, игнорируя легкое головокружение, и побежала собирать бутылки, которые держала в руках, прежде чем засунуть их под кровать. Коробку из-под пиццы, оставленную пару ночей назад — боже, ладно, неряшливость — это мягко сказано — пришлось запихнуть в мусорное ведро.
А потом осталась я. Не то чтобы я стала наряжаться ради него, но он был настолько осуждающим, что я не могла вынести, если бы он увидел меня в таком состоянии.
Его брови хмурились, уголки верхней губы слегка приподнимались, когда он с отвращением оглядывал меня с головы до ног — каждый раз. Я понятия не имела, как Миа, его девушка и сотрудница пекарни Изи, терпит его. Но она любила его так сильно, что переехала в его дом всего через шесть месяцев.
Большой бассейн, гидромассажная ванна и кинозал определенно подсластили сделку.
Очевидно, его охранный бизнес взял штурмом Юго-Западную Англию. Хотя мы с Изи полностью изолировали себя от мира наших родителей, Дома хоть отталкивай, хоть не отталкивай.
В основном он работал в юридическом бизнесе, но случайный порез губы, подбитый глаз или огнестрельное ранение за последние несколько лет подсказали мне, что он не закончил с той жизнью окончательно.
Несмотря на нашу историю, когда он только поступил на военную службу, я волновалась. Мне снились кошмары о нем там, одиноком и умирающем.
Эти кошмары часто сливались с кошмарами моего отца, истекающего кровью на полу.
То, что мне удалось выбраться, не означало, что я не боялась за свою приемную семью, которая все еще была вовлечена в это дело. Они были гораздо менее вовлечены, чем при жизни моего отца, и сейчас строили более респектабельный бизнес, но это не останавливало ни риск, ни врагов, которых они создали.
Но Дом справился с собой. Он справляется и сейчас.
В 20:30 было слишком поздно пылесосить наши деревянные полы, но я быстро подмела их, а затем вытащила из волос резинку, позволив им упасть в диком беспорядке.
Я убрала их за спину.
Когда дело дошло до пижамы, мои возможности были ограничены. На мне был мешковатый топ с надписью и потрепанные спортивные леггинсы, которые видел только мой друг Рокко, когда тренировал меня. Большая часть моих пижам была сшита из шелка и кружев, в которых я обычно разгуливала в ожидании, когда мой бывший приедет и изнасилует меня, когда ему заблагорассудится. Или пара фланелевых пижам, которые мамины медсестры купили мне на Рождество.
Мой телефон зазвонил на столе, вибрация чуть не отбросила его в сторону.
ИЗЗИ: Мы поднимемся через две минуты, но ты, возможно, захочешь уйти. Дому нужно выговориться. И выпить.
После выпивки он становился еще хуже.
Не успев ни о чем подумать, я вытащила фланелевые брюки, оторвала бирку и надела тапочки. Затем я устроилась на диване, поджав под себя ноги и накрыв колени одеялом.
Мне нужно почитать книгу. Да, книга и немного музыки.
Все книги под кофейным столиком, целые кучи, были либо разной степени замызганности с полуголыми мужчинами на обложках, либо пособиями по самопомощи, озаглавленными примерно так: "Учимся не придавать значения дерьму", или "Разберись в своей жизни, ты все испортил", или "Почему двадцать с небольшим — это только начало". Ни одна из них не подходила. Дом должен был думать, что моя жизнь прекрасна. Идеальна. Не о чем судить.
Мне нужно было еще выпить. Я долила в свой бокал вина — всего на дюйм, так что казалось, что я выпил половину — а потом запаниковала, увидев пустую бутылку.
Услышав поворот ключа в замке, я схватила ее и засунула под диван, применив больше силы, чем мне хотелось, опасаясь, что на самом деле могу разбить бутылку.
К тому времени, как я услышала смех Изи и их ноги, вытирающиеся о коврик, все было в порядке.
Лицо Изи раскраснелось от солнца. Шагнув к вешалке для одежды, она освободила обзор, чтобы я могла увидеть Дома.
Несмотря на влажность, он был одет в легкую куртку поверх черной футболки. Шорты плотно облегали бедра, и через них чувствовалась сила в каждом шаге. Я знала, что когда он обернется, они тоже продемонстрируют его задорную задницу.
Я старалась не смотреть ему в лицо. Я действительно пыталась. Но прошло почти шесть месяцев с тех пор, как я видела его в последний раз.
Миа просила его не присоединяться к нам по вечерам, и мне удавалось избегать его.
Он был еще более внешне грубым, чем я помнила. Челюсть такая же острая, как и его скулы, и когда он снял куртку, улыбаясь сестре, длинные, идеально симметричные ямочки прорезались на его щеках даже сквозь густую щетину. Я не видела этих ямочек от искренней улыбки много месяцев. Когда-то эти улыбки были адресованы мне.