ИЗИ: Опаздываю. Не слишком, но опаздываю.
Я показала сообщение Дому, когда он передавал мне пакет.
— Ну, мы все равно сначала расскажем маме и папе, — сказал он и снова протянул мне руку.
Я протиснула свою, и мы продолжили путь к большим дубовым дверям. По этому случаю, как всегда, была расстелена красная ковровая дорожка.
У дверей я остановилась. Дом попытался вырвать свою руку из моей, но я крепко сжала его.
— Дело не в этом.
— Все будет хорошо, — сказал он и поцеловал мои волосы. — Все в этой комнате любят тебя, Лео. Общение с таким придурком, как я, этого не изменит.
Я прикусила губу, благодаря бога за стойкую к размазыванию помаду и водостойкую тушь.
— Мне страшно.
Он наклонился на уровень моих глаз, что было не так далеко от нормы роста с моими каблуками.
— Ты можешь бояться, но знай, я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Никто ничего не скажет. Никто не причинит тебе вреда, если только не захочет умереть.
Его голос был таким серьезным, что я поняла, что он говорит серьезно. Когда мы были детьми, я знала, что он убьет, чтобы защитить меня. Когда он сказал несколько недель назад, что убьет Фирдмана или даже Джареда ради меня, я знала, что он на это способен.
Он бы убил ради меня. Он уже убивал.
Я бы убила ради него.
Раньше я бы и не подумала, что во мне все еще есть это.
— От тебя захватывает дух, — сказал он, взяв меня за бедро, чтобы повернуть и поцеловать в лоб.
От его черного костюма у меня всегда текли слюнки, но когда он надевал еще и черную рубашку… Мне конец.
Я была благодарна, что мы рассказали бы об этом людям сегодня вечером. Если бы кто-то подошел к нему, у меня не было бы выбора, кроме как стать территориальной.
Он будет изо всех сил пытаться сбросить меня со своей руки.
— Ну, наконец-то, — раздался низкий голос.
Рука Дома обвилась вокруг меня, притягивая к себе, чтобы мы повернулись к Джулии и Дереку.
Они оба светились.
Джулия попыталась скрыть улыбку, но безуспешно, и Дерек хлопнул Дома по плечу.
— Рад, что вы двое избавляетесь от этой ярости другим способом.
— Дерек! — Джулия взвизгнула и шлепнула его по руке.
— Что? — воскликнул ее муж, поглаживая место, куда она ударила.
Когда она повернулась к нам, то закатила глаза.
— Он пытается сказать, — простонала она, — что приятно видеть, что вы забыли о своих разногласиях. Твой отец будет в ярости.
— Что?
Звук сорвался с моих губ и повис в воздухе прежде, чем я смогла попытаться сформулировать его получше.
— Он поспорил, что вы двое будете вместе к двадцать восьмому дню рождения Дома. Ты опоздал всего на семь месяцев.
Моя грудь тут же расслабилась, и Дом издал дрожащий смешок, сжимая мой бок.
— Скажи ей, — рассмеялся Дом, мотнув подбородком в мою сторону. — Это она нас остановила.
— Я? — воскликнула я, поворачиваясь к нему, но Дом улыбнулся мне сверху вниз, показав две ямочки на щеках и обожание в глазах.
Но меня ввели в здание, и внезапно в моей руке оказался бокал шампанского.
Дом явно не собирался больше ничего рассказывать своим маме и папе. Он собирался им показать.
Оставалось надеяться, что Изи действительно опоздает.
Он не переставал прикасаться ко мне, когда мы подошли к Ивану и Вере, которые сидели за маленьким столиком и разговаривали с Антоном.
Дядя Дома встал, готовый обнять меня, но наше внимание было приковано к хозяевам.
Глаза Ивана остановились на руке Дома, лежащей у меня на талии, на его лице не было никаких эмоций.
Вера перешла к действиям, почти перепрыгнув через стол, и быстро заговорила по-русски.
— Что она говорит? — прошептала я Дому, едва шевеля губами. Я знала русский, но не с такой скоростью, с какой она говорила.
— Какое благословение! — воскликнула она, отрывая меня от своего сына, чтобы обнять. — О, слава небесам. Когда это произошло?
— Несколько недель назад, — прохрипела я в ее объятиях.
— Я так и знала! Я так и знала! На прошлой неделе я сказала Ивану, что между вами что-то происходит.
К тому времени, как она отпустила меня, Иван разговаривал с Домом, их голоса были тихими и таинственными. Она провела меня в уголок художественной галереи, который она превратила в картины людей, важных для них двоих. Всех, кроме моей матери. Люди часто вели себя так, как будто ее не существовало, пока это их не устраивало. В очереди стояли Иван, мой отец и Антон, подвешенные к потолку. Улыбался только мой отец.
Тон и выражение лица Веры изменились, когда она отвела нас подальше от остальных. Ее лицо окаменело. Это было то, чего я ожидала.
— Ты любишь его?
— Я... — мои глаза защипало, они были так широко раскрыты.
— Ладно, ладно, — сказала она, равнодушно махнув рукой. — Не такой тяжелый вопрос. Ты уверена насчет него?
— Уверена.
— Когда-то я думала, что уверена, Леона.
Она посмотрела на лица перед нами.
— Потом я встретила Ивана. Три сердца были разбиты, включая мое. Совсем чуть-чуть.
Вера была такой же суровой, как и ее муж, но гораздо более сдержанной. Она часто говорила загадками.
Она глубоко вздохнула, сделала глоток и добавила:
— Сначала я встретила Антона.
Дядя Дома. Брат Ивана.
Даже у Беловых была семейная драма.
— Мы часто упускаем из виду ту часть того, как мы познакомились, — сказала она, глядя на фотографию своего шурина. — Он хотел показать мне Мону Лизу, и Иван присоединился к нам. Хотя я уверена, что Антон хотел заполучить меня только из-за моего наследства. У Ивана было свое собственное.
Я не могла представить Ивана без Веры или Веру без Ивана.
Она снова повернулась ко мне.
— Я просто хочу, чтобы ты была уверена. Уверена, как ты и сказала.
Мой взгляд скользнул по портретам, остановившись на ослепительной улыбке Дома.
— Уверена, как я и сказала.
Ее улыбка была мягкой, когда она взяла меня под руку.
— Мы с твоим отцом всегда говорили, что в конце концов линии соединятся должным образом. Он был бы так счастлив, Лео.
Я кивнула только один раз, мое внимание вернулось к его портрету.
Но она едва ли обратила на это внимание, продолжив:
— Твой отец… он был таким замечательным человеком. Лучшим из всех, кого я знала. Он действительно был бы вне себя от радости.
Дом и его отец все еще тихо разговаривали, и мое сердце забилось быстрее от беспокойства из-за того, что они говорили.