Мой Дом, каждая его версия, тот, кто нежно любил меня в детстве, бунтующий подросток, сын главы мафии, убивший человека, похитившего меня, тот, кто годами наказывал себя, тот, кто жестоко трахал и любил меня.
Он не мог причинить мне такую боль. Не намеренно.
— Отвези меня домой.
47
Мой Самый Темный и Самый Светлый
Леона
Мы ехали в тишине. Всю дорогу у него сильно подергивалось колено, экран его машины снова и снова загорался звонками от отца. Он отверг их все, переведя звонок в режим тишины, чтобы это не отвлекало меня от моих мыслей.
Но у меня их не было.
Я просто смотрела, как мы проезжали через Дарли, как темное море набегает на берег, как подростки курят на пляже, как мы когда-то курили. Я почувствовала прохладный морской воздух на своем лице, опустив окно, потому что мне нужно было что-то, что отрезвило бы мое бешено колотящееся сердце.
— Ты когда-нибудь кому-нибудь рассказывал?
Слова были моими, но я их не произносил,а не чувствовала, как мои губы выдавливают их. Они просто были там.
— Нет, — его голос был хриплым, взгляд прикован к дороге. — Ни душе.
— Это слишком большая нагрузка для тебя, — прошептала я, ковыряя ногти.
— Не надо, — сказал он на глубоком вдохе, закрыв глаза. — Не надо меня жалеть из-за этого.
Я пожала плечами, снова отвернувшись к окну.
Мы продолжали в том же духе, пока ехали дальше в приморский город, прочь от береговой линии, к его квартире. Там я бы по-прежнему свернулась калачиком у него под боком.
— Твой отец был хорошим человеком, — сказал он. — Ты помнишь ту последнюю ночь, когда он застукал нас у бассейна?
Я кивнула, и он поднял глаза, чтобы уловить мое движение.
— Он дал мне свое благословение встречаться с тобой.
— Я знаю, — сказала я срывающимся голосом. — Он любил тебя. Всегда восхищался тобой.
Между нами снова воцарилось молчание, а затем, словно оно вырвалось из его груди, он выпалил:
— Я люблю тебя, Леона. Я любил тебя тогда, люблю тебя сейчас, буду любить тебя в мои самые темные и самые светлые моменты. Тебя единственную постоянно.
Слезы навернулись мне на глаза, когда я смотрела на дорогу. Я проглотила признание, которое хотела сказать, потому что просто не могла.
— Ничего не говори, — добавил он. — Не говори ничего такого, чего ты не имеешь в виду.
Он заехал в гараж и заглушил двигатель.
— Если ты хочешь, чтобы я поспал в комнате для гостей, я так и сделаю. Если ты хочешь, чтобы я позвонил Рокко, чтобы он присмотрел за тобой, я могу. Если ты хочешь, чтобы я исчез, я это сделаю. Как захочешь, Лео.
Я не хотела ничего из этого. Только его.
— Я хочу, чтобы мы легли в постель, — сказала я, наконец взглянув на него. Его глаза были красными, как будто он выкурил косяк. — Я хочу, чтобы ты обнял меня, а потом я хочу спать три дня подряд.
Он кивнул со слабой улыбкой.
— Да, это мы можем сделать.
Секунду спустя он был рядом со мной, помогая выйти из машины и войти в лифт.
Мы взяли с собой по чемодану, рассчитывая остаться здесь в сиянии наших раскрытых отношений. Я всегда перепаковывала вещи, обдумывая каждую возможность. Несмотря на погоду, я пожалела, что не захватила с собой ту ужасную клетчатую пижаму. Вините мою наивность, но я не ожидала, что окажусь в постели с Домом.
Я натянула одну из его футболок из чемодана, прежде чем почистить зубы и свернуться калачиком в постели.
Вошел Дом с бутылкой воды и упаковкой ибупрофена в руках, которые он положил на мой прикроватный столик.
Но я не смогла перевернуться, чтобы взять их. Мое тело было таким тяжелым.
Пока Дом раздевался, на кровати снова и снова загорался его телефон. Натянув тонкое пуховое одеяло до подбородка, я сказала:
— Ты можешь перезвонить своему отцу.
— Я не хочу, — сказал он и лег рядом, прижимая меня к своей обнаженной груди.
Его теплая кожа на моей, мои ноги обвились вокруг его, моя щека прижалась к нему, и я сломалась. Рыдания вырвались из меня, и он погладил меня по спине, крепко прижимая к себе.
Я потянулась поцеловать его, и он позволил мне, но на этот раз не оттолкнул. Он позволил мне вести, жаждая убежать от моих мыслей, отвлечься.
Но мои рыдания стоили любого поцелуя, соленые слезы стекали в наши рты. Я не хотела, чтобы он почувствовал мою боль.
Он погладил меня по щеке большим пальцем, когда мы посмотрели друг другу в глаза. Ему не нужно было ничего говорить, в них ясно читались его беспокойство и преданность. Поцеловав меня в лоб, он вернулся к растиранию моей спины, и, всхлипывая, я погрузила наши тела в сон.
* * *
Каким-то образом мне удалось заснуть глубоко и без сновидений. Я проснулась в той же позе, в какой заснула, обернувшись вокруг тела Дома. Но захотелось пить.
У меня болело горло, и я осторожно отодвинулась от Дома, не желая его будить. Я проглотила воду и ибупрофен, когда заметила, что мой телефон светится в другом конце комнаты. Я не прикасалась к нему с тех пор, как пришло сообщение от Изи, что она задержится, так что Дом, должно быть, поставил его на зарядку для меня, прежде чем лечь спать.
Я постучала пальцами ног по деревянному полу, прежде чем сунуть ноги в тапочки, которые Дом положил в изножье кровати. Я села на край матраса, уставившись на свой телефон, потому что, без сомнения, там было множество гневных сообщений от Изи. Вероятно, и Мии тоже, если она действительно была в городе.
Но звонил не кто-то из них. Это был Дерек.
Его голос был настойчив.
— Ты с Домом?
Я на цыпочках вышла из комнаты, наблюдая, как он спит, его руки тянутся к тому месту, где я была несколько минут назад.
— Вроде того.
— Он не должен этого слышать.
У меня скрутило живот.
— П-почему?
Последовала небольшая пауза.
— Я собираюсь заехать за тобой. Ты у него?
— Сейчас шесть утра, Дерек. Что происходит?
Я закрыла за собой дверь и села на один из стульев у кухонной стойки, повернув его так, чтобы следить за дверью спальни Дома, на случай, если он выйдет.
— Я не могу… Я сейчас приеду.
— Дерек, ты расскажешь мне все сию же секунду.
Он вздохнул, и я услышала звуковой сигнал разблокировки его машины.