— Это Леона, — сказал я. — Мне ничего не угрожает.
— Ты думаешь, что нет. Ты пойдешь не один.
— Крис...
— Я высылаю команду. Меры предосторожности. Вырви у нее из рук пистолет, и я их разгоню, но...
Лифт зазвенел, и я вошел в него, переходя от камеры к камере в приложении в поисках любого признака ее присутствия. Я не установил камеры внутри. Почему я не установил камеры внутри?
Почему у нее был этот пистолет? Она не... она не хотела... Она не сделала бы этого, не так ли?
Поэтому я позвонил последнему человеку, с которым хотел разговаривать — мужчине, которого она выбрала.
Пока мой телефон набирал номер, я сказал Крису:
— Все будет в порядке. Но это личное. Ты можешь послать команду, но они останутся снаружи.
— Да, сэр, — сказал он, и двери закрылись.
— Чего ты хочешь? — Сэм спросил по телефону со вздохом. На заднем плане играла негромкая поп-музыка.
— Почему ты не с Леоной?
— О, я с Леоной. Во всех отношениях...
— Юн, почему ты не с ней прямо сейчас? Ты знаешь, где она?
— Она улетела домой на этой неделе. У меня есть кое-какие дела, но я присоединяюсь к ней...
— Она у себя дома с пистолетом, Сэм.
Сэму хватило наглости рассмеяться.
— Ты действительно ее совсем не знаешь, не так ли? Всегда недооцениваешь ее. Да, у Леоны есть пистолет. Когда на ней не было ничего подобного? С ее работой… — он остановил себя. — С ней все в порядке, Дом.
Но выражение ее лица было пустым, как будто она ничего не чувствовала. Она пошла туда. Она не хотела, чтобы я видел.
— Ты действительно кусок дерьма.
Он снова рассмеялся.
— После того, что ты сделал, я надеюсь, она тебя пристрелит.
И он повесил трубку.
50
Семьдесят Раз по 7
Дом
Ворота открывались, и я уже протискивал свою машину в образовавшийся проем, заводя двигатель. Я подумывал о том, чтобы сообщить ей, что я здесь, или попытаться застать ее врасплох. Удивить ее или дайть ей шанс.
Что я собирался ей сказать?
Команде, которую Крис послал за мной, не удалось догнать, но я проехал половину пути по автостраде, съезжая с жесткой обочины.
Машина с визгом остановилась перед домом, и я успел распахнуть дверцу, прежде чем она остановилась.
Там, наверху, на двадцати восьми ступеньках, была парадная дверь. Открытая.
Приглашающая меня войти.
Может быть, она действительно хотела, чтобы я ее увидел.
Но в доме было тихо, если не считать моих шагов по мраморному полу.
Оказавшись в холле, я не знал, куда идти. Было по крайней мере двадцать комнат, которые я мог обыскать, включая комнаты экономки и домик у бассейна. Будет ли она на кухне, где умер ее отец? В ее спальне?
Все в доме было накрыто так же, как и тогда, когда мы были здесь вместе в последний раз. Поднявшись в ее комнату, я проверил, нет ли там каких-либо признаков беспорядка, но обнаружил только, что мебель все еще накрыта белыми или пожелтевшими простынями.
Из комнаты Леоны доносилась музыка. Старая песня, наверное, тех времен, когда мы были подростками. До того, как все было разрушено.
Именно тогда я достал свой телефон. Было всего 5 часов вечера, но в это время года ночи наступают быстро. Естественного света было достаточно, чтобы что-то разглядеть, но мне может понадобиться фонарик, если она решит спрятаться.
На мой телефон пришло еще два уведомления из Леоны дома. По крайней мере, в доме был кто-то еще, или она ушла и вернулась.
Я вытащил пистолет и двинулся вперед.
Когда я видел ее в последний раз, все еще можно было спасти. Мы собирались это сделать.
Что-то изменилось. Очевидно, она больше не верила в мою невиновность.
Но этот пистолет был не для нее. Никогда не для нее.
Я бы с удовольствием применил его на себе перед ней.
Чем ближе я подходил, тем громче становилась музыка. Семьдесят раз по 7 от Brand New. Песня, которую мы оба крутили в машине, снова и снова, иногда обливаясь соленой водой, иногда с горстью чипсов во рту.
Она всегда кричала.
Выйдя за дверь ее спальни, я глубоко вздохнул, убрал пистолет и шагнул внутрь.
Леона с камеры, с более короткими волосами, сидела в кресле под своей подростковой книжной полкой, на подлокотнике которой лежала раскрытая книга, на коленях у нее лежал пистолет, направленный на дверь.
Туда, где я стоял.
Она заглянула в блокнот и не потрудилась поднять глаза, когда я вошел.
Она сняла все простыни. Я словно вернулся в воспоминания своей семнадцатилетней девочки.
— Ты опоздал, — упрекнула она.
— Опоздал?
— Это заняло у тебя час и сорок две минуты, — сказала она отрывисто. — Я не ожидала, что придется ждать так долго.
— Я пришел...
— Да, я понимаю, — оборвала она меня, переворачивая страницу. — Ты приехал так быстро, как только смог.
— Я сделал...
Когда я шагнул вперед, она подняла пистолет, и песня повторилась.
— Это то, что ты думаешь обо мне? — спросил я, указывая на динамик. Мой голос срывался. — Ты собираешься застрелить меня под эту песню? Я же сказал тебе, что не знаю, Лео.
— Ты помнишь, когда мы в последний раз были вместе в этой комнате? — спросила она легко, как будто не наставляла на меня пистолет.
Я переместился, чтобы сесть на ее кровать. Дуло последовало за мной, хотя ее глаза этого не сделали. Это был все тот же пододеяльник, что и в тот раз, о котором она упомянула. Когда она накинула на себя одеяло, чтобы скрыть свои отношения с Сэмом.
— Да.
— Это было началом, не так ли? — спросила она, кладя блокнот себе на колени. — Той ночью. Когда ты пришел сюда и закончил разбивать мне сердце, потому что я могла понравиться кому-то другому, в то время как ты был слишком напуган, чтобы признаться в этом самому.
— Закончил?
— Вечером перед этим мы пошли в бухту, и я сказала, что нам стоит искупаться нагишом. Ты мне отказала. Ты годами разбивал мне сердце, Дом. Но когда ты застал нас с Сэмом... Ты пришел в день смерти моего отца, чтобы сказать, что любишь меня, — сказала она и посмотрела на меня, ожидая подтверждения, хотя она уже слышала это.
Не спускай с меня глаз, Лео.
— Тебе нужно кое с кем встретиться, — сказала она и встала, протягивая руку за моим пистолетом.
Я передал его ей.
Если бы мне суждено было умереть, то это произошло бы от ее рук, и меня это устраивало.
Ее глаза были такими усталыми.