— Да, — сказала я, но я начала терять уверенность, и мне было неприятно, что это прозвучало в моем голосе.
Я выпрямилась, выгибая шею влево и вправо, возвращая себе образ, который создала за последние семь месяцев.
— Нет, — сказал он и почти закатил глаза. — Опусти пистолет. Давай все обсудим.
— Зачем Антону убивать моего отца? Это не имеет никакого значения...
Но проблеск понимания в глазах Дома остановил меня на полуслове.
— Он был здесь той ночью, — сказал он. — Вы оба сказали мне пойти и сказать Леоне, что я люблю ее.
Иван решительно кивнул.
— И ты знаешь, что я никогда не стал бы подвергать опасности никого из вас. Никогда.
Снаружи началась потасовка, а затем, направив пистолет на Фирдмана, Рокко повалил преступника на землю.
Я не наблюдала, как он пытается сесть. Нет, я наблюдала за реакцией каждого из них. Иван глубоко вздохнул, наблюдая за ним с выражением безразличия на лице. Вера сглотнула, ее грудь сжалась.
— Этот человек, — ядовито выплюнул Иван. — Почему он все еще дышит...
— Потому что, очевидно, твой брат заплатил за то, чтобы он убрался отсюда!
Иван повернулся к Рокко.
— Пойди и приведи Антона из его комнаты, пожалуйста.
— Я перед тобой не отчитываюсь, — сказал Рокк с явным презрением.
За последние несколько месяцев я отворачивала все больше и больше мужчин от Беловых. Это началось с тех, кому я доверила правду. Рокко, Энди. Мужчины, которые любили моего отца, которые сопровождали меня на светских мероприятиях и смотрели на меня с сочувствием.
Мужчины, которые смотрели на меня с уважением.
— Рокк, пожалуйста, — сказала я, и он немедленно выпрямился.
— Ты в порядке, Лео?
— Со мной Дом, — сказала я.
Который встал рядом со мной, не отводя взгляда от своих мамы и папы.
Я любила его. В этом не было сомнений. Если бы я убила его отца, он бы возненавидел меня. Я бы разбила себе сердце.
— Забирай Энди! — Иван крикнул вслед уходящему Рокку.
— Это тот человек, с которым ты обо всем договорился? — спросила я, приставив пистолет к виску Фирдмана.
Но он только всхлипывал, склонив голову к полу.
— Ты становишься для меня все более и более бесполезным, Фирдман, — мучительно произнесла я и взвела курок пистолета.
— Не знаю, — прохрипел он, покраснев. — Не знаю.
Затем я совершила ошибку, подняв глаза, и мой взгляд встретился с взглядом Дома. И то, что я там увидела, потрясло меня до глубины души.
Он попытался сдержать улыбку. Улыбку, полную юмора и... и любви.
Это длилось всего секунду, а затем ямочки на его щеках проявились во всей красе, когда он шагнул ближе ко мне. И я позволила ему.
— Лео, — протянул он, прижимаясь своим плечом к моему, когда встал передо мной. Он наклонился и прошептал мне на ухо: — Это именно то, что тебе нужно. Мы собираемся сделать это.
Этот мужчина был моей единственной слабостью.
Кроме моей жажды мести.
Но я молилась, чтобы он был прав. Потому что без жажды мести, наполняющей мои вены, от меня мало что осталось.
Несмотря на то, что все, что я когда-либо делала — это любила его, и это нисколько не ускользнуло от меня, хотя было затуманено пытками Фирдмана.
И в то же время я знала, что это было сделано не только ради моего отца, матери или меня. Это было для нас. Потому что до тех пор, пока я не буду уверена, что не причиню ему вреда или что его отец не причинил вреда мне, я не могла полностью отдаться ему.
И бог знал, что мне это было необходимо.
Я сморгнула слезы, прежде чем они потекли, и повернулась обратно к человеку, убившему моего отца. Я присела рядом с ним, прижав пистолет к больному месту на его голове.
— Посмотри вверх и скажи мне, тот ли это человек, который приказал тебе убить Луиса Кастильо.
Снаружи послышалась возня, которая привлекла внимание всех, кроме меня. Голоса снаружи мало что значили для меня, когда я стояла над рыдающим паразитом. Сначала мне нравилось причинять ему боль, слышать, как он плачет, признается в убийстве моего отца и мучается. Но теперь… это было утомительно. Я не чувствовала ничего, кроме пустоты. Весь мой гнев по отношению к этому человеку прошел, он уже был использован для того, чтобы пустить ему кровь и кричать.
В комнату вошли четыре тела, и мне пришлось оторваться от своих мыслей, чтобы обратиться к ним.
Сейчас было не время отвлекаться.
Изи взвизгнула, когда Рокку и Энди потребовалось время, чтобы втащить рычащего Антона в комнату.
Когда она подняла голову, в ее карих глазах был ужас. Она переводила взгляд с Рокка на меня и обратно.
— Что ты делаешь? Почему ты здесь, Рокк? Леона, кто ты, блядь, такая?… Кто-нибудь, объясните...
— Он безоружен? — спросил Дом, перекрывая болтовню своей сестры, появляясь в поле моего зрения, чтобы защитить меня от своего дяди.
Рокк кивнул.
— Он чист.
— Отпусти его, — сказал Иван, и только после того, как я кивнула Рокку, он сделал, как ему было сказано.
— Кто-нибудь, объясните! — закричала Изи, ее злобный взгляд был направлен в мою сторону. — Что здесь происходит?
— Тебе не следовало быть здесь, — вздохнула я.
Она глубоко вздохнула, вытащила из-за пояса пистолет и прицелилась в стеклянный потолок.
— Кто-нибудь собирается объяснить прямо сейчас, черт возьми!
— Это тот человек? — спросила я Фирдмана, оттягивая воротник его куртки и направляя пистолет на Антона.
Медленно его взгляд проследил за моей целью. Он пожал плечами.
Поэтому, оглянувшись, чтобы убедиться, что в саду никого нет, я вытянула руку и выстрелила в окно.
Он вздрогнул, Изи взвизгнула, и в суматохе позади меня началась потасовка.
— Чертова сука! — заорал Антон.
Но я был нанят Фирдманом, который кивал и плакал, не сводя глаз с Антона.
— Да, да, это был он! Это был он!
Лязг оружия, наконец, заставил меня развернуться и снова прицелиться в Фирдмана.
Изи была без своего пистолета. Вместо этого Антон держал его, готовый выстрелить в Фирдмана, но было слишком поздно. Он сказал мне все, что мне было нужно.
Поэтому я воспользовалась его рычагом давления и нажала на спусковой крючок.
Я избавила этого человека от страданий, совсем не похожих на то, как мой отец боролся на полу нашей кухни, задыхаясь.
У меня хорошо получался смертельный выстрел.
Антон не колебался ни секунды, медленно приближаясь ко мне.