— Ты бы отделала его так же сильно, как Фирдмана?
— Да, — процедила она сквозь зубы. — Он легко отделался от него.
— Нацеливание пистолета на тебя причинило мне боль. Не думаю, что я когда-либо действовал так быстро. Я не думаю, что ты когда-либо действовал так медленно.
Она пожала плечами.
— Рокку придется усилить твое обучение, — предупредил я, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать ее в кончик носа.
Она едва заметно кивнула, все еще наполовину погруженная в свои мысли.
— Я сделала это, — сказала она, когда я снова завел машину.
— Ты сделала это, — эхом повторил я, гордость доминировала в моем голосе, когда я, наконец, набрался уверенности, чтобы положить свою руку поверх ее, покоящейся на ее ноге. — Ты сделала это.
После этого она вздохнула немного легче, даже мягко улыбнулась, когда я взял ее руку под свою, чтобы переключить передачу.
— Куда мы едем? — спросила она, наконец, снова обретя свой голос.
— Ну, — начал я, внезапно занервничав, — нам нужно поговорить. Я подумал, что мы могли бы продолжить этот разговор там, где должны были одиннадцать лет назад.
Она только сузила глаза в замешательстве, пока я не свернул на грунтовую дорогу, ведущую к бухте.
— Я не взяла с собой купальник, — проворчала она.
— Сейчас январь, — напомнил я ей с легким смешком.
Не то чтобы ей были нужны купальники. Она всегда чувствовала холод, за исключением моря. Волнение от того, что она вошла в воду, было достаточно волнующим для нее.
— Раньше меня это не останавливало, — сказала она, кладя другую руку поверх моей.
— Давай, — сказал я, и мне ужасно захотелось ненадолго отпустить ее, но я потянулся к ней, как только открыл пассажирскую дверь.
Леона сбросила сапоги на каблуках, оставив их возле машины. Она была единственной на стоянке. Мы были единственной парой, достаточно безумной, чтобы прийти сюда во вторник в январе почти в полночь.
Одиннадцать лет назад мы были достаточно безумны, чтобы это стало обычным делом.
Мы сели, прислонившись спинами к одной из песчаных насыпей, и Леона подтянула колени к груди, наблюдая, как волны разбиваются о берег.
— Я скучала по тебе, — сказала она, откидываясь на мое плечо.
Я притянул ее к себе и поцеловал в макушку.
— Я невыносимо скучал по тебе. Как ты себя чувствуешь?
Она приподняла и опустила плечо.
— Лучше.
Плечо опустилось. Затем она выпрямилась, чтобы повернуться ко мне лицом.
— Как ты себя чувствуешь? Я была такой эгоисткой, ты просто...
Я только потянул ее назад.
— Хорошо, — сказал я ей. — В этом отношении я в порядке. Я просто беспокоюсь о тебе.
Пристально глядя мне в глаза, эти темно-синие озерца, которые внимательно перебегали от одного глаза к другому, она сказала:
— У тебя что-то есть.
— У меня есть несколько вопросов, — признался я. — Но сейчас не время. Мы вернемся к ним. Мы доберемся до них.
— Спроси меня, — умоляла она, поднимая ногу и ставя ее между моими, так что мы были сплетением конечностей. — Отвлеки меня.
— Я могу отвлечь тебя другим разговором...
— Спроси меня.
Мой вздох был глубоким и продолжительным, но она снова приняла позу, которую мы часто принимали, только когда оставались наедине подростками. Она подошла и села между моих бедер, откинувшись на мою грудь.
Играя с волной ее волос, я спросил:
— Ты когда-нибудь хоть на секунду думала, что я мог бы сделать это с тобой?
— Да, — сказала она, кивнув. — Я так и думала. Я же сказала, что сделала, но это была моя… Я имею в виду, посмотри на это с моей точки зрения. Все, о чем я могла думать, это то, что ты отключил камеры наблюдения, а потом разозлился на меня.
— Если бы я знал, что это произойдет, почему бы тебе просто не держаться подальше, Лео?
— Я не говорю, что это рационально. Многое из того, что я делала, таковым не являлось, — призналась она. — Но... чтобы закончить, отвечая на твой вопрос, я недолго по-настоящему в это верила. Я столкнулась с Джаредом в Париже.
Даже услышав его имя, я окаменел под ней.
— Джаред, — повторил я.
— Он пересказал мне, что ты ему сказал, пока я ждала тебя в машине.
Она глубоко вздохнула и повернулась ко мне лицом.
— Ты сказал ему, что я твоя. Что если он хотя бы подумает обо мне, ты прикажешь его убить. Ты сказал, что любая угроза в мой адрес, и ты лично отправишь его в ад.
Я произнес почти все именно эти слова.
— Ты сказал ему, что я значу для тебя все, прямо там и тогда, — она мягко улыбнулась, глядя на небольшую пропасть между нами. Затем ее улыбка застыла. — Ты все еще любишь меня?
— Конечно, — сказал я и недоверчиво рассмеялся. — Этому ничто не могло помешать. Ты могла убить моего отца, и, как бы сильно я ни былабы опустошена из-за этого, если бы он причинил тебе такую боль.… Я не могу просто отключить свои чувства к тебе. Я никогда не буду способен на это.
Она кивнула и прижалась к моей груди.
Наконец-то я снова обнял ее и прижал к себе, наслаждаясь кокосовым ароматом ее шампуня и теплом ее тела.
— Мне жаль, что я уехала, — извинилась она. — Я должна была поговорить с тобой. Я знала, что могу доверять тебе; я знала все это время, но в моей голове был полный беспорядок. Я чувствовала себя такой уязвимой.
— Последние несколько месяцев ты была настоящей Беловой, — похвалил я. — Ни хрена себе, как ты довела дело до конца. Восстановление имени Кастильо.
— Это ничего не значит, когда я была не с тем Беловым, которого хотела, — грустно сказала она.
— Ты когда-нибудь была близка к тому, чтобы вернуться? То есть вернуться, чтобы остаться?
— Каждый раз, когда я садилась в самолет. Я снимала твою квартиру в надежде, что ты поймешь. Я проходила мимо твоего офиса, той же самой дорогой, что мы делали, когда жили вместе.… Я хотела, чтобы ты нашел меня, остановил и... и сказал мне, что все будет хорошо.
— Так и будет, — заверил я ее. — Так и есть.
— Твоя семья ненавидит меня, — проворчала она. — Изи никогда больше не заговорит со мной. Твоя мама… твой отец.
Я не притворялся, что понимаю отношения между Лео и моим отцом. В течение последних нескольких месяцев, когда бы я ни спросил, он отвечал только что-то вроде: Я говорил с ней. С ней все в порядке.
Он действительно любил ее, поэтому я знал, что он никогда не причинил бы ей вреда.
— Леона, ты все видишь неправильно. Мой отец никогда бы не позволил, чтобы со мной что-нибудь случилось. Зная, что он послал Фирдмана убить и меня тоже… Либо ты, либо я, либо мой отец убили Антона. В любом случае, он был ходячим мертвецом. Если уж на то пошло, ты оказала нам услугу. Не буду тебе врать, поначалу было немного страшно, но оно того стоило.