— Я сама испугалась, — призналась она с неловкой улыбкой, прежде чем со вздохом снова прижаться к моей груди.
— Ты безжалостна, — сказал я, надеясь, что она услышит улыбку в моем голосе. — Моя ярая львица.
Она ничего не сказала, просто каким-то образом придвинулась ближе. Мне хотелось держать ее так вечно.
— Не уходи больше. Не оставляй меня снова.
Она напряглась.
— Я... ты хочешь, чтобы я осталась? Я не могу оставаться здесь.
— Тогда позволь мне пойти с тобой, — взмолился я, откидывая назад ее волосы и заправляя их за ухо.
После того, как мы трахались, это всегда было верным способом уложить ее спать, утешить.
Прошло четыре секунды, прежде чем она спросила:
— Ты все еще хочешь быть со мной?
— Я имел в виду то, что сказал на том пляже, Леона. Исключительно, публично, законно, я хочу, чтобы ты была моей. Ни одна часть этого не изменилась.
— Законно? 1- прошептала она. От этого слова у нее и раньше перехватывало дыхание.
Я взял ее за подбородок, нежно притягивая к себе. Ее ледяные глаза были широко раскрыты и вопрошали.
— Я хочу владеть твоим духом, твоим разумом. Я хочу быть всем, о чем ты думаешь. Ты поглощаешь меня, Леона. Ты поглотила меня целиком. Я спрошу об этом не сейчас, не тогда, когда сегодняшний день все еще крутится у тебя в голове. Но я обещаю тебе, что скоро я сделаю тебя Беловой. Беловой-Кастильо, если ты того пожелаешь. Ты будешь моей женой.
— Да, — сказала она с дрожащим смешком, — сегодня, наверное, не самый лучший день.
Несмотря на то, что я это сказал, ей все равно было больно соглашаться.
— Просто дай мне немного времени, — сказала она и поцеловала меня в щеку.
Но когда она отстранилась, опустилась передо мной на колени и посмотрела на меня сверху вниз, ее глаза впились в мои, и в них был жар.
Мы столкнулись. Наши губы соприкоснулись в отчаянной потребности, потому что я никогда ни в ком не нуждался, но она была решающей. Необходимой для моего существования. Ее пальцы запутались в моих волосах, прежде чем она оседлала мои колени, притягивая меня ближе, когда я затвердел с болезненной силой в своих брюках.
Гребаный ад.
Она сбросила пальто и взялась за пуговицы моей рубашки, а я — за молнию ее брюк. Я должен был проникнуть в нее. Я должен был быть внутри нее. Они были обтягивающими, что затрудняло поиск хорошего ракурса, но я нашел ее клитор и, просто прикоснувшись к нему, заставил свою львицу ахнуть. Я наслаждался этим шумом, потираясь о нее плотными кругами, пока она перекатывалась по моему члену.
— Сними это, — умоляла она у моих губ, потянув за пояс. — Ты нужен мне.
Я, не теряя времени, стянул их вместе с боксерами вниз, не потрудившись спустить их ниже бедер. Она встала, скинула брюки и даже не потрудилась снять трусики, вместо этого сдвинув их в сторону, усаживаясь на меня.
Наши стоны были самым ласкающим звуком, о котором я только мог мечтать, когда она насадилась на мой член. Она прижималась ко мне, раскачиваясь вперед и назад, позволяя мне почувствовать каждый ее изгиб. Ее резкое дыхание наполняло мое ухо, когда я позволил ей полностью властвовать надо мной.
— Дом, — простонала она, запустив руки мне в волосы. — Черт, о боже. Черт.
Ее ругательства превратились в заикание, когда она кончила, пульсируя вокруг моего члена.
Когда она опустилась, я прижал большой палец к ее клитору и прикусил мочку уха.
Затем она дала себе волю. Она задала темп, от которого я сходил с ума, которому я должен был соответствовать, вгрызаясь в нее.
— Я скучала по тебе, — плакала она. — Я не могла думать ни о чем, кроме тебя. Каждый раз, когда я кончала, мои пальцы… Я слышала твои стоны, дыхание, слова. Я видела твое лицо, видел, как твой член трахает меня. Так было годами.
Она собиралась заставить меня кончить прямо сейчас.
Я хмыкнул и продолжал двигаться, пока ее дыхание не превратилось во всхлипы у меня на плече, когда по спине пробежало сильное покалывание, и я излился в нее.
— Дом, — вздохнула она и прижалась своими губами к моим в поцелуе, почти таком же ненасытном, как предыдущий. — Я тоже хочу быть твоей во всех этих отношениях.
55
Эпилог
Леона
Семь месяцев спустя
Дом улыбался с тех пор, как разбудил меня в 6 утра. Он крался по своей квартире, которую мы теперь оба называли домом, и высовывал голову из дверных проемов, чтобы ухмыльнуться мне, прежде чем убежать с негромким смехом.
Только я видела эту его странную сторону.
Но сегодня он был в восторге.
И раздражающий.
Рокко застонал, а я улыбнулась про себя, когда Дом на секунду заглянул на кухню, встретился со мной взглядом, а затем, уходя, пропел:
— Смертельная ловушка исчезает, исчезает... исчезает!
— Еще нет, — крикнула я ему вслед. — Я все еще могу передумать!
— Нет, ты не можешь, — утверждал Рокк на экране моего ноутбука. — Каждый раз, когда я еду позади тебя на этой штуке, мое сердце учащенно бьется. Ему нужно одно из этих катапультных кресел.
Я приподняла и опустила плечо.
— Это пошло мне на пользу.
— Это приведет к твоей смерти, Леона.
— Мне сегодня нужно купить шикарную новую машину, — простонала я.
Я была благодарна, что могу позволить себе совершенно новую машину, но это было похоже на конец целой эпохи.
Дом вернулся на кухню, ставя кроссовки у моих ног.
— Извини, Рокк, мы должны пойти и выставить смертельную ловушку в музее.
Он рассмеялся через экран.
— Дай мне знать, если не вернешься вовремя, и я заберу твою маму.
— Спасибо, Рокк, — сказала я, в последний раз хватая ключи от машины сбоку. — Дай мне знать, как пройдет это другое дело.
Он понимающе кивнул и отключился.
Я надела туфли, опираясь на вытянутую руку Дома и не обращая внимания на его приподнятую бровь.
— Ну? Что это за другое дело?
— Изи, — призналась я, избегая зрительного контакта. Эта тема только испортила бы ему настроение. — Он собирается попытаться убедить ее прийти к нам на новоселье.