А что, если Марту и в самом деле похитили? Быть может, девушка сидела на кухне, ждала меня. Она пила кофе из той самой чашки, осколок которой я обнаружила на полу. Потом кто-то позвонил в дверь, Марта пошла открывать, и там на нее напали. Нет, слабая версия, чашку-то разбили на кухне! Может, девушка увидела преступника, напугалась и рванулась на кухню, где ее настиг злоумышленник, а в пылу битвы они уронили чашку? Больше похоже на правду, только почему моя клиентка побежала именно на кухню, а не в другую комнату? Почему, наконец, не позвала на помощь? На ее месте любой человек бы закричал, тем более что в соседней квартире есть Галина Николаевна, которая часто находится дома, уж она бы услышала крики о помощи! Нет, Марте надо было бежать зачем-то на кухню, вот только зачем? Будь квартира Ивлиевых на первом этаже, я бы подумала, что девушка решила сбежать через окно, но какой дурак станет прыгать с седьмого этажа? Конечно, если Марта решила внезапно покончить жизнь самоубийством, она могла выброситься из окна, но проблема в том, что окно закрыто, а тела нет. Ясно, что суицид сразу отпадает.
А что, если Марта знала преступника? Она спокойно пила кофе, когда в дверь позвонили, пригласила гостя или гостью на кухню. Предложила выпить кофе своему знакомому или знакомой? Но второй грязной чашки нет, значит, посетитель отказался. Они стали разговаривать, поссорились, да так, что началась драка? Ерунда какая-то, это ж не пьяные посиделки неадекватных собутыльников и не бойцовский клуб. Нет, никакой драки не было, ссоры, думаю, тоже. Посетитель заранее придумал план, в который входило убийство или похищение Марты. Вероятно, девушку оглушили, та упала и смахнула чашку со стола. Чашка разбилась, а злоумышленник собрал осколки и похитил Ивлиеву, ее мобильник выключил или вообще разбил, чтобы никто не мог дозвониться до Марты.
А теперь главный вопрос: кому могла доверять Марта, если она была так напугана, что обратилась к телохранителю за помощью? Галина Николаевна утверждала, что девушка ни с кем не общалась, даже сестра к ней приходила редко (что следует из состояния комнаты Жанны, в которой явно никто не жил). Кому Марта могла открыть дверь? Может, она сделала это по ошибке? Да нет, если бы моя клиентка думала, что я приехала раньше, она бы позвонила мне на мобильный и уточнила б, верно ли ее предположение. Вообще, вряд ли девушка подошла к двери, учитывая ее состояние. Тогда преступник сам открыл дверь ключом? Значит, это очень близкий друг Марты. Или подруга. Или родственница. Например сестра.
А что, почему бы и нет? Я ровным счетом ничего не знаю о Жанне, кроме того, что она обладает привлекательной внешностью, ярко красится и любит носить юбки. И то это следует из слов Галины Николаевны. Чем занимается Жанна, что она за человек, мне неизвестно. Кто знает, может, Жанна и похитила свою сестру? Она ведь прекрасно знает, что Марта ведет замкнутый образ жизни и сильно напугана. Во время нашего телефонного разговора моя клиентка говорила, что опасность угрожает ей и ее сестре. Но Марта могла ошибаться! Она принимает какие-то препараты (кстати, самое время посмотреть, что это за лекарства), и, вполне возможно, ее легко убедить в чем-то. Запугать, заставить думать, что жизнь ее сестры находится в опасности, а потом неожиданно нанести удар. Как и могла бы теоретически поступить Жанна Ивлиева.
Я решила не откладывать дело в долгий ящик и открыла вкладку интернета на своем мобильном телефоне. Ввела название первого препарата, который нашла в ящике стола Марты, стала читать описание.
Таблетки назывались «Эроквель», относились они к категории нейролептиков. В описании лекарства было сказано, что в аптеках они отпускаются по рецепту, применяются для лечения психических заболеваний, таких как шизофрения, маниакально-депрессивный психоз, депрессия. Список побочных эффектов у «Эроквеля» был внушительным – я пробежалась глазами по нарушениям, которые встречаются у пациентов при приеме данного препарата, и убедилась, что без крайней необходимости нейролептики лучше не принимать. Рецепта на «Эроквель» в комнате Марты я не нашла, следовательно, она либо покупала лекарство давно и сейчас не принимает его, либо ухитряется достать таблетки подпольным путем.
«Амелатин» и «Флесетин», которые также были найдены в ящике стола Ивлиевой, являлись антидепрессантами. Их выписывают для лечения тревожных расстройств, панических атак, депрессий и нарушений сна. Интересная деталь – частым побочным действием и того, и другого препарата являются галлюцинации, тревожность, патологические сновидения (то есть кошмары) и суицидальные мысли. Эти реакции наблюдаются очень часто среди пациентов, и, вполне возможно, поведение Марты могло быть следствием приема антидепрессантов. Странно, что она продолжала пить таблетки, если они так действовали на нее. Или Ивлиева не связывала одно с другим? То есть полагала, что ее преследуют, Жанне тоже грозит страшная опасность, кругом одни убийцы, жаждущие крови… Но если Марте ничего не угрожало и ее тревога вызвана приемом антидепрессантов и нейролептиков, где она в таком случае? Что случилось с ее мобильным телефоном, почему он выключен? Конечно, если бы опасность оказалась воображаемой, а не реальной, мне было бы спокойнее – с моей пропавшей клиенткой все в порядке, защищать ее ни от кого не надо, единственная помощь, которую я могу ей оказать, – это отправить девушку к хорошему психиатру, чтобы он скорректировал лечение. Пусть лучше я останусь без работы, чем погибнет человек, обратившийся ко мне за помощью. Я чувствовала недовольство собой: ведь если моя первоначальная догадка окажется верной, то Марту похитили, и мне казалось, что в этом есть и моя вина тоже. Если бы я приехала раньше, если бы не ездила черт знает куда, пытаясь пристроить бесхозного щенка, возможно, смогла бы спасти девушку. Но какой смысл сейчас размышлять на тему, что было бы, если б я успела и застала Марту дома? Факт остается фактом, моей клиентки в квартире нет, и где она, неизвестно, и не важно, угрожает ей реальная опасность или нет, я должна найти ее. И там решить, что дальше делать.