Человек замолчал, как бы ожидая встречного приветствия.
— Нам угодно не отвечать на звонки в двенадцать ночи, — сглатывая ком в горле, проговорила Вера.
— В вас клокочет взрывной темперамент, — миролюбиво произнес незнакомец. — Не нужно бросаться на нож, Вера Владимировна, вы все равно не спите. Или вы приучены спать со включенным торшером?
Она ощутила пакостную вибрацию на висках. Машинально обернулась, как бы проверяя, не укрылся ли кто за стареньким китайским фонариком на шаткой ноге. Человек наблюдал за ее окном. Он делал это из соседнего дома в глубине двора. Или стоял напротив ее квартиры, наблюдая, как по потолку стелется розовый свет, притушенный абажуром. Поступок был спонтанен и недостоин настоящей женщины — она дотянулась до висящего на проводе выключателя и погрузила комнату в темноту. Стало еще страшнее.
— Вот и славненько, Вера Владимировна. Темнота друг молодежи. Судя по вашей реакции, вы сохранили неплохое здоровье. Берегите его. Хотя, впрочем... — Собеседник многозначительно помолчал. — Даже не знаю, как долго вы сможете продержаться на одном лишь здоровье с вашим-то умением наживать неприятности.
Полнейшая темнота, окружившая Веру, отнимала последнюю надежду. Ей казалось, что мрак перед глазами начинает колебаться, выдавливает выпуклое черное тело, которое уже рядом и сейчас схватит ее за горло.
— Послушайте, — торопливо заговорила она, — вы неглупые люди, зачем вам эти дешевые трюки? Звонки в полночь, туманные заезды, голос такой... Вы долго репетировали? У меня имеются фотографии, на которых запечатлены все участники вашего балагана со смертью... А также полный отчет произошедшего с подробным перечислением имен, фамилий и характерных примет. Я каждый день обязана звонить по определенному телефону. Если я по какой-либо причине не позвоню, материалы уйдут в следственные органы. Копии отправятся в прокуратуру и ФСБ. Включится человек за границей, имеющий связи с Интерполом.
Подлый страх охватил ее. Пятно из темноты надвигалось, перекрывая поступающий из окна кислород; одна рука уже хватала ее за горло, другая вот-вот начнет пластать ножом... Она щелкнула по выключателю и забилась с ногами в угол дивана. Тщедушный жалкий комочек. По пустой комнате заскользил рассеянный свет.
Незнакомец размеренно рассмеялся:
— Нервы, Вера Владимировна, нервы. Не спешите в «особливый дом». Его еще называют домом для богоугодных. Не надо. Мы всегда туда успеем. Звоните по вашему телефону, ради всего святого, кто вам не дает? Если не шутите. Ваша история очень любопытна для сценаристов и начинающих писателей. В остальном, вы сами понимаете, полное фиаско. Мне даже неудобно за вас.
— Тогда почему я еще жива? — слабеющим голосом спросила Вера.
— Как раз по причине вышеназванного. Вас незачем убивать. Если будете помалкивать. По крайней мере, какое-то время. Болтовня о ваших похождениях, повторюсь, нам не повредит. Но не хотелось бы, чтобы вы кричали об этом на каждом углу и в каждом средстве массовой дезинформации. Нервирует, знаете ли. Комар безобиден, но, когда он жужжит над ухом без остановки, от этого в итоге устаешь.
«Интересная фраза, — задумалась Вера. — «Вас незачем убивать, если будете помалкивать. По крайней мере, какое-то время». Если буду помалкивать какое-то время? Или незачем убивать какое-то время?
— А не проще ли меня убить? — спросила она. — Или настолько мощной организации предпочтительнее тратить силы и средства на отслеживание поведения какой-то дурочки, чем заставить ее бесследно исчезнуть?
— Замечательный вопрос. Скажем больше — это краеугольный камень нашей увлекательной темы. Вас хотели ликвидировать, не скрою. Больше не хотят. Но сначала давайте определимся с терминологией. Дурочка — это пустая никудышная бабенка, у которой нет мозгов. Вы сюда не подходите. Балаган — это цирк на колесиках. Наши же мероприятия достаточно серьезные и тоже не совсем подпадают...
— Цирк на колесиках — это шапито, — дерзко бросила Вера, — а балаган, как правило, стационарное зрелище. Шутовского характера. Даже с заявленными убийствами. Послушайте, не тяните резину. Что вы от меня хотите? Я не буду болтать о ваших игрищах, неужели не ясно?
— Как вы относитесь к предложению сменить амплуа?
У нее перехватило дыхание.
— Что вы хотите сказать?
— Для начала пять тысяч долларов.
— Позвольте. — Вера горько усмехнулась. — Ваши призеры получают по четверти миллиона. Почему такая дискриминация?
— Вам не предлагается умирать. Работа по силам, никакого риска. Интересные люди, смена мест. Тот же профессионализм.