Я учтиво кивнула и вышла из комнаты. И за порогом чуть не окочурилась, когда столкнулась с каким-то вампиром в черном...
Об этом субъекте стоит рассказать подробнее. Он был достаточно в годах и абсолютно лыс. Классический вампир — без преувеличения! Сухой, как щепка, глаза белесые, с красной прожилью, смотрит не на тебя, а куда-то вглубь. На лице вообще никакого выражения — сплошная маска. И одет во все подходящее — для соответствия, видимо, уровню: стоячий ворот с белым нашивным воротничком, прямой в талии костюм — абсолютно черный; жакет почти до колен, брюки с идеальными стрелками. Руки-ноги — по стойке смирно, голова вверх, ну, зомби ходячий...
Я могла стоять часами, отходя от столбняка, рассуждая на тему, а существуют ли зомби лежачие, но положение спас Бригов. Вероятно, моя застрявшая в дверном проеме фигура повлекла за собой резонное удивление. Меня никто, как Штирлица, не просил остаться. Бригов слегка отодвинул меня в сторонку и недовольно произнес:
— В чем дело. Винтер?
— Трое уже прибыли... — произнес со скрипом и неопределенным акцентом упырь. Так и просилось в качестве окончания: сэ-эр... Но он закончил более прозаично: — Вадим Евгеньевич.
— Хорошо, — суховато сказал Бригов. — Они уже расселены?
— Полагаю, да.
— Что-то еще, Винтер?
— Да, Вадим Евгеньевич.
Надо думать, присутствие журналистки не вдохновляло на откровения.
— Познакомьтесь, Вера Владимировна, — сказал Бригов. — Этот человек выступает в роли дворецкого. В роли профессионально подготовленного, всамделишного дворецкого. Поэтому, если возникнут какие-то бытовые вопросы, можете смело обращаться к нему. Не откажет. Этот парень отзывается на имя Винтер, не забудете?
— Постараюсь, — кивнула я.
— Вы не хотите прогуляться по замку, Вера Владимировна?
— О том и мечтаю. — Я неуклюже соорудила какой-то аляповатый книксен и поспешила оставить этих двоих.
В этом замке было что-то привораживающее и отталкивающее одновременно. Очень странное ощущение — когда глаза боятся, а ноги ходят. Здесь все дышало стариной. Резные «оклады» узких окон, паутина на растрескавшейся штукатурке, деревянные ступени винтовой лестницы, по необъяснимым причинам не издающие скрипа...
Я медленно, навострив уши во избежание нового сюрприза, спустилась по южной лестнице. На втором этаже господствовал полумрак. Слишком мало источников света для такого обширного пространства. Будто в тумане уходили на север ряды каменных колонн, увенчанные виноградными гроздьями. Виднелся освещенный проем на северную лестницу. Я взялась за дверную ручку, чтобы войти к себе в комнату, как внезапно полумрак качнулся. В дальнем конце коридора мелькнула гибкая тень. Я застыла. Человек возник из ниоткуда, а исчез в проеме на лестницу. Все произошло очень быстро, я не успела его рассмотреть. Вроде бы мужчина, но почему такая плавная женственность в движениях? Странно это как-то.
После минутного созерцания пустого коридора я насилу сообразила, что человек не мог появиться из ниоткуда. Из ниоткуда появляются только инкубы, суккубы и прочая нечисть.
А человек, скорее всего, вышел из своей комнаты на той стороне коридора и отправился на лестницу. Надо ему туда. «Трое уже прибыли», — доложил Винтер Бригову. Они расселены по комнатам, не во дворе же. И ничего в этом странного.
А все равно странно. Я толкнула дверь в свой «гостевой зал», а когда стала ее закрывать, обнаружила еще один обидный сюрприз. На двери отсутствовал замок!
Вернее, замок когда-то присутствовал, но это было слишком давно, чтобы обольщаться. Начинка вынута, а на двери красуется лишь ржавый корпус, приличия ради, дабы не болтался, схваченный двумя шурупами. Очень милая картина. Получается, любой желающий может войти в мои апартаменты и делать в них все, что посчитает нужным.
Самое время перестать бояться и унижать себя презренным малодушием. Ничего не происходит! — сказала я себе. Ровным счетом ничего. Нет причины бояться. Есть только поводы. А твои поводы — мы их давно наизусть выучили. Они определяются твоей врожденной бытовой впечатлительностью.
Некий добрый человек постелил под дверью коврик. Я вытерла ноги и принялась более внимательно изучать свои владения. За занавеской обнаружилось смежное помещение — в некотором роде санузел. В нем имелся унитаз, рукомойник с протекающим смесителем и голые стены. Вода холодная, причем текла тоненькой струйкой, без веселого напора. Я застелила постель, накрыв ее клетчатой шотландкой, раскрыла окно и долго стояла, наблюдая за неспокойным морем.