Я поднялась на ноги, придержала колонну, словно она уже падала, и пошла до следующей...
Через минуту я вошла в вестибюль донжона. Здесь воздух был не такой, как в нефе. Тишина звенела октавой выше, а шаги, беззвучные в переходе, отдавались тягучим эхом. В этом пространстве я продвигалась успешнее: дошла примерно до середины и повернула налево — как солдат на плацу. Сместилась на несколько шагов и выставила перед собой руку: незримая психологическая преграда уже наезжала на мозг. Еще три шага — терпение кончилось, я включила зажигалку. До арочного проема, ведущего на улицу, оставалось метра четыре. Из темноты выдвинулось сводчатое обрамление из тесаных камней. Я вошла в нишу и обнаружила, что дубовые двери перекрыты засовами. Испуг кольнул под ребра, но быстро отпустил: замки на двери отсутствовали. Массивные бруски квадратного сечения вполне по-старомодному покоились между вбитыми в дерево скобами. При желании они легко снимались. Не знаю, какое это имело значение, но, вероятно, не функциональное — дань «вековых традиций». Кроме этого выхода существовали еще как минимум два, причем один из них (на террасу) наверняка был открыт. Поднатужившись, я обеими руками, как штангист штангу, приподняла брус. Он оказался тяжелее, чем я хотела (эдак раз в десять). Он выбрался из скобы и тут же выскользнул из моих рук. Я отпрыгнула — он свалился на пол с оглушительным грохотом! Плевать. Нас не догонят! Я схватилась за второй брус, приложила силушку молодецкую. И его туда же! Снова сумасшедший грохот. Дверь открывалась наружу — я навалилась на нее плечом, поехала. Выпихнулась на свежий воздух и чуть не захлебнулась от свободы...
К сожалению, это была иллюзия свободы. Но я не знала! Возликовала, как дитя, и побрела, спотыкаясь о камни, по бледно очерченной тропе. Между тем усилился дождь. Он уже не моросил, он хлестал тугими струями. Но погодная ситуация меня не беспокоила. Тропа петляла между камнями. Я спотыкалась, урюхивалась в колючие заросли, но, как упрямая ослица, поднималась, брела заданным курсом. Потянулся перешеек. Кончились камни. За последними глыбами возвышалось еще одно приземистое тело — явно рукотворного происхождения. Джип Бритова. А хватит ли у меня силенок залезть в него и завести мотор? А то. Залезть и завести как раз получится (при наличии заводящего приспособления), но смогу ли я лавировать по скользкому серпантину?..
Не смогу, не умею. Шут с ним, с Бритовым...
За приземистым телом открылось еще одно. Второй автомобиль. Черный, зловеще-красивый. Крупнее, чем джип. Минивэн. Его здесь не было два дня назад! Операторская?..
Достойная всестороннего анализа мысль не успела закрепиться. Двери джипа распахнулись! Две фигуры в длинных, до пят, «плащаницах» бросились наперерез. Я метнулась в сторону, но споткнулась, упала па колено. Самый ловкий (истинный офицер и джентльмен) подхватил меня под мышки, не дал переломиться. Я воткнулась головой в «плащаницу» — плотный дождевик, едко пахнущий резиной. Он тактично поставил меня на ноги, но не отпустил — стиснул за плечо. Учтиво поинтересовался:
— А вы далеко, собственно, собрались, мэм?
Я заплакала от отчаяния. Начала размазывать слезы, как какая-то кисейная барышня.
— Не надо плакать, мэм,— образумивал меня «офицер». — Вам не станет легче от слез. И из замка выходить не надо. Вы же знаете, это запрещено правилами.
— Пожалуйста... — бормотала я. — Мне нужно уйти, поймите...
Но эти двое были неумолимы. Один извлек из дождевика рацию, начал скупо рапортовать под шум дождя, а другой, сжимая меня за плечо, повел обратно. Я почти не сопротивлялась, когда он тащил меня через камни, буераки, не визжала, когда он подвел меня к «парадному подъезду» замка Кронбери. Но когда он попытался затащить меня в замок, встретил ожесточенное сопротивление.
— Ну же, мэм, — твердил он. — Вам незачем растрачивать себя по пустякам. Идите в замок, мэм, и бог с вами...
Его благодушие в столь поздний час легко объяснялось: какое ни есть, а развлечение. Но я этим развлечением уже объелась.
— Оставьте меня в покое, черт вас побери, — упрашивала я. — Куда вы меня тащите? Я сама пойду... Вот посижу немного и пойду — без вашего участия. Имею я право на прогулку перед сном?..
В конце концов он отвязался от меня. Плюнул на истеричную оторву с закидонами и убрался восвояси. Его дело — не пускать людей дальше перешейка, а на территории замка пусть хоть вешаются...
А я осталась предаваться горьким размышлениям. Дождь хлестал, как из брандспойта. Я смешалась с этой слякотью и ничего не чувствовала. Но близилась ночь — должны все люди... А спать под дождем — не самое обворожительное занятие для подверженной респираторным заболеваниям дамы.