— Как вы здесь оказались? — Острая мордашка вытянулась вперед и начала мелко подрагивать, словно принюхиваясь к моему страху. Характерное крысиное поведение — эти твари так и поступают, когда ищут, чем бы поживиться. Я слишком шумела, недотепа, когда убегала из замка. Она увидела меня из своей каморки и по долгу службы решила поинтересоваться.
— Ножками пришла, — огрызнулась я. — А какое вам дело? Удивлены? Я не могу здесь находиться?
— В данный момент вы не можете здесь находиться, — проявляя завидную вышколенность, отрезала шиншилла. — Вы будете здесь находиться, когда вас сюда призовут. А сейчас немедленно уйдите.
А если я уйду медленно?
— А почему это меня кто-то должен сюда призвать? — едко поинтересовалась я. И внезапно осеклась. Сообразила. Холод продрал меня до костей. Неужели я снова начинаю бояться?
— Немедленно уйдите, — повторила горничная и сдвинулась в глубь помещения, освобождая мне проход. Позабыв о своей невыполненной миссии, я судорожно метнулась к двери...
Глава седьмая
И вновь тянущая боль переходила в отупение. Я лежала на кровати и бессмысленно смотрела в потолок. К двум часам дня опять нарисовалась горничная. С подносом. Непонятно зачем постучала и вошла, подергивая носом. Я отвернулась к стене, демонстрируя стойкое отвращение. Она молча поставила поднос на стол и удалилась. Несколько минут я продолжала ломаться — очевидно, перед глазком видеокамеры, безмолвно снимающей мой сплин. Потом встала, переместила поднос на кровать и принялась гонять по глубокой супнице жирные куски хорошо проваренного, волокнистого мяса.
После обеда замок ожил. Пару раз из коридора доносился голос Бригова, отдающего ценные указания дворецкому. Потом закутанный в дождевик долговязый Винтер показался на террасе. Он уверенно брел в направлении кладбища, а под мышкой сжимал увесистый сверток, завязанный в плотный мусорный пакет. Вероятно, в замке еще оставались вещи, навязчиво напоминающие о выбывших из Игры.
Море сдержанно клокотало, не спеша обрушиваться штормом... А ведь где-то впереди таинственное самозваное государство Силенд, с недоумением подумала я. Не отмеченное ни на одной географической карте, не имеющее элементарного клочка суши. И вообще неизвестно, существующее ли в реальности или являющееся досужей выдумкой журналистов. Независимое государство Силенд должно располагаться в Северном море, в семи милях от английских берегов — аккурат напротив меня. Несколько бетонных платформ с башнями, сооруженных во Вторую мировую — на подлете отражать немецкую авиацию. А ныне контролирующие электронный банковский и информационный центр, который не подчиняется никаким законам. Воротилы интернетовского бизнеса вложили в эту платформу огромные инвестиции, набили суперкомпьютерами, установили спутниковую связь с цивилизованным миром, протянули подводные кабели. Превратили платформу в неприступный Измаил с отлично подготовленной вооруженной охраной. В мировую золотую жилу. Там легко осуществляются любые секретные денежные переводы, там покупают золото по Интернету. Там хранят свою документацию компании, имеющие секреты от правительственных служб и конкурентов. Там прячут свои счета колумбийские наркобароны, агенты Аль-Каеды и российские теневые капиталисты. Там каждый день появляются сотни новых клиентов. Государство надежно, как бетонный могильник. Ни одно ЦРУ не способно пробраться в виртуальные кладовые Силенда или подключиться к его базе данных. Там прямая спутниковая связь с Великобританией и, как знать, возможно, с Фирмой, организующей увлекательное игровое шоу...
По заведенной традиции на лоджии собрались уцелевшие. Первой подошла Эльза в полупальто из кашемира. Она обвязала горло шарфом. Блондинку болезненно знобило, но она стоически боролась с ветром и черными мыслями. Стояла у балюстрады как приклеенная. Смотрела на море. Потом подоспели Мостовой с Жанной — па вид слегка принявшие. Продолжали пить, передавая из рук в руки сосуд. Мостовой предложил Эльзе присоединиться, но та отказалась. Покачала головой. Она выглядела какой-то пришибленной, с «коллегами» почти не общалась. Она тоскливо смотрела, как серые волны облизывают камни под террасой, и думала о своих скорбных делах. Мостовой после третьего глотка начал проявлять признаки возбуждения. Нервно обнимал похихикивающую Жанну, травил скабрезные анекдоты. Ветер дул с севера — я прекрасно слышала, о чем они говорили. Исчерпав запас пошлости, он шутливо начал призывать Эльзу быть поосторожнее этой ночью, а то мало ли что: мол, шляются по замку лихие люди, а затем, не ровен час, постояльцы пропадают. В выражениях не стеснялся, слишком много принял. Жанна вела себя поскромнее, но Эльзу не защищала и напарника не одергивала. Она вставляла замечания по ходу, не слишком идущие вразрез с высказываниями Мостового. А чтобы не казаться такой уж бесстыжей, она застенчиво отводила глаза. Блондинка на их веселье не реагировала — она общалась с морем. Беззвучно шевелила губами — словно сообщала ему что-то сокровенное. Очень скоро Мостовой с Жанной замерзли. Брюнетка отняла у Мостового бутылку, строго заявив, что пить уже достаточно, впереди бессонная ночь, на которой он должен сосредоточить все свои жалкие усилия. Мостовой покладисто согласился, предложив поднакопить силёнок не порознь, а вместе — в уютной постели под толстым шерстяным одеялом; он знает одну такую, она совсем недалеко, по коридору направо. А горничная пускай им таскает кофе в кровать в немыслимых количествах — на то ее и прямая обязанность, а то совсем обленилась, крыса тощая...