— Коляш, полезай,— пробасил старшой. — Принимай жмуриков.
Я, нагнувшись, залезла под какие-то перекрытия из бруса. Доползла до груды мешковины, от которой удушливо несло рыбой. Слава богу, не мертвечиной. Вся эта мешковина оказалась пустой и рваной. Но весила дай бог. И липла ко мне так, что хоть антистатиком брызгай. Я выставила макушку и принялась ввинчиваться в зловонное тряпочное хозяйство. Я слишком низко проложила себе дорогу — часть мешковины съехала набок, другая придавила меня, как пресс, и практически сплющила. Я пыталась оставить узкую щель для дыхания, но опять потерпела фиаско — мешки валились один на один, плотно закупоривая мое убежище. Пришлось просверливать дырку с обратной стороны, где была прохладная стена борта. Я прильнула ртом к металлической обшивке, сделала спасительный глоток воздуха. И очень вовремя: кто-то спрыгнул с лестницы. Раздалось шуршание — грузный предмет, скрипя целлофановой оберткой, съехал в трюм.
— Следующий! — после недолгого кряхтения.
Снова шуршание. И так четыре долгих раза, пока весь дневной «улов» не разместился в трюме. Опять затрещала лестница — спускался кто-то из живых. Свет фонаря запрыгал по стенам, проник даже в мое убежище — в виде туманного отраженного блика.
— Тарас! — зарычал старшой. — Какого хрена у тебя тут бардак! Ты когда последний раз порядок наводил?
— Ну чего гундишь, командир? — недовольно заурчал с палубы матрос. — Там порядок, как в танковых войсках, лично сгребал...
— Да какой ты, на хрен, танкист! Посмотри на мешковину — сеновал! Ты что, бабу там заначил?.. В море выйдем — будешь авралить, понял? Лично проверю. И отберешь восемь мешков поцелее — не в этих же пакетах жмурье в фуру сгружать... Максим, поднимай якорь, заводи!.. А ты, Коляш, какого хрена тут топчешься? Жмуриков разложи, чтобы под ногами не путались, и бегом назад!
Даже под грудой вонючего тряпья я слышала, как капитан на палубе продолжает драть глотку. Взревел мотор. Господи, подумала я, неужели? Не бывает такого везения. Я даже не задумывалась о последствиях своего вопиющего поступка. Не волновало. Главное — прочь, а там — все равно. Без денег, без документов (все осталось в номере, в мокрой одежде), зато с фотоаппаратом в одном кармане и капканом в другом. Замечательно. На хрена мне капкан?.. За бортом что-то натужно поскрипывало. Видать, поднимали якорь. Я почувствовала, как катер пришел в движение, плавно качнулся, отвалив от скалы... Матрос какое-то время хрустел целлофаном в паре метров от меня. Затем заскрипел лестницей, распахнул люк и исчез на палубе.
Я сразу задвигалась. Юмористическое правило, что чем дольше ты лежишь в неудобной позе, тем скорее она станет удобной, срабатывать не желало. Мое тело испытывало крайние мучения. Разбросав мешковину, я выпала на пол и лежала какое-то время, приводя голову в норму. Я должна была перепрятаться, найти себе новое убежище. Но не могла ни шевелиться, ни начать наконец работать мозгами. Слишком много сил ушло на побег. Промедление и решило мою судьбу. Я продолжала лежать, пуская сопли, когда со скрежетом распахнулся люк и молодые ноги затопали по ступеням. Ослепленная солнечным светом, я не сразу опомнилась. Я успела сгруппироваться, свернуться в пружину. Но было поздно. Пружина развернулась, я заработала коленями, посылая себя в сторону бочкотары, за которой можно было отсидеться, а то и схорониться...
Не проморгай я это событие, могла и успеть. Но секунды я упустила. Человек, сбежавший по ступеням, вскрикнул от изумления. Я продолжала ползти, извиваясь по полу, когда молодецкая сила схватила меня за щиколотку и потянула обратно. Я зарыдала, вцепилась ногтями в пол. Но быстро поняла, что это тщетно. Зачем мне вырванные с мясом ногти? Я перестала сопротивляться, но это не сделало его галантным. Матрос швырнул меня на хрустящий мешок. Я закопошилась, пытаясь приподняться на колени. Уперла руку во что-то рельефное, выпуклое, податливое и быстро сообразила, что это человеческий нос. Я закричала. Он схватил меня за руку, развернул к себе. Упер в меня изумленные глаза. Растерянная ухмылочка перекорежила бородатое лицо.
— Ну и ну, — сказал матрос.
Я сделала попытку вырваться, врезать ему по бороде коленом. Но он перехватил мою ногу, швырнул на покойника.