— А вы импульсивная особа, Вера Владимировна. Зачем вы поступаете так невзвешенно? Полюбуйтесь на себя — у вас видок, как будто вы вернулись с каторги. Пожалейте себя, неужели так трудно понять, что попали вы безвыходно?
Я не стала ему убедительно аргументировать, что была уже на полпути к свободе, а погорела по собственной лени. Могла бы и спрятаться. Я презрительно молчала. История не терпит сослагательного наклонения.
— Через час прибудут «уборщики», — не замечая моего презрения, сообщил Бригов. — Будут снимать аппаратуру и приводить здание в порядок. Мы уедем вместе с ними. Не возражаете, если я вас часок покараулю?
Он взглянул на часы, прикидывая, как долго ему со мной мучиться. Я тоже подняла руку. Двадцать минут первого. Быстро же пролетело это беспокойное утро.
— А есть ли суровая необходимость, Вадим? Если вы уверены, что у меня нет шанса...
— Не было, строптивая вы наша, — показал зубы Бригов. — Не было у вас шанса. А теперь есть. Дело в том, что пятью минутами ранее мы сняли охрану с перешейка. Игра, как видите, окончена, опасный груз отправлен, нерационально так долго держать людей из-за одного человека...
От него не укрылось еле заметное движение с моей стороны. Нахмурившись, он сунул руку в карман. А когда вынул, в ней лежал небольшой черный пистолет. Я совершила второе еле заметное движение.
— А вот этого не надо, Вера Владимировна, — осклабился Бригов. — Ваши отношения с Фортуной мне давно известны — они не очень приветливы. Вы невезучий человек. Поэтому давайте без глупостей. Если не хотите, конечно, быть привязанной к батарее.
Мы молчали несколько минут. Что я могла ему противопоставить? Капкан в «брюшном» кармане? Фотокамеру — в другом? Уничтожить словом и добиться морального превосходства?
— Что со мной будет? — спросила я.
Он подчеркнуто безразлично пожал плечами:
— Не ко мне, Вера Владимировна. Вашу судьбу решают компетентные люди. А моя задача — посадить вас в большую красивую машину и под прикрытием другой большой красивой машины довезти до Скегнесса.
— А там?
— А далее — по обстоятельствам. — Бригов тактично помялся. — Поживем, увидим, Вера Владимировна.
— То есть шансов у меня негусто, — пробормотала я. — Существует серьезное опасение, что я могу не доехать до Скегнесса, верно, Вадим?
Он опять пожал плечами. У господина Бригова были широкие мужественные плечи — просто созданные природой для того, чтобы ими пожимать.
Что-то трудно мне стало поглощать кислород. Такое ощущение, что из огромного зала его со свистом выдувает.
— Вам нехорошо? — озаботился Бригов. — Если хотите, я могу связаться с дворецким, он принесет аптечку.
— Не надо. — Я провела ладонью по внезапно взопревшему лбу. — Но хорошего, определенно, мало. Мне на улицу нужно, Вадим. К морю хочу. К ветру. Нельзя это решить?
Перед глазами проплыла бухточка, в которой я купалась пятничным утром. Там откосина что надо. Вот кабы я смогла заманить туда Бригова и столкнуть с обрыва...
— Хорошо, — понятливо кивнул Бригов, — можем прогуляться. Свежий воздух лечит все болезни. Но учтите, выйти из комнаты вы сможете только при условии, если наденете вот это. Называется «нежность». — Он вынул из кармана пиджака тонкие изящные наручники и, зацепив их за кончик пальца, принялся небрежно покачивать. — Прошу вас, Вера Владимировна.
Мир завертелся у меня перед глазами. В вихре исчезло все: Бригов посреди комнаты, убогие стены с отставшей штукатуркой... Остались только хрупкие искрящиеся браслетики, совершающие издевательские покачивания.
— Не хочу причинять вам беспокойство, — долетел сквозь эту круговерть голос моего мучителя, — но вы должны меня понять...
— Хорошо... — услышала я свой голос. — Бог накажет вас, Бригов, за ваши грехи. Надевайте на меня эту... вашу «нежность». Нет, постойте. Дайте я хоть приведу себя в порядок.
Мне нужно причесаться и сменить кое-что из одежды. Кислый запах мешковины прочно въелся в мою джинсу. Я оперлась ладонями в кровать и попыталась приподняться.
А Бригов, напротив, предпочел присесть. Ему надоело торчать истуканом посреди комнаты. Продолжая использовать мой бледный абрис в качестве мишени, он присел на уголок стола.
Как раз туда, где не было ножки.
Испуг промелькнул в его глазах, когда столешница ушла из-под задницы. Он не успел среагировать и принять решение. Все случилось моментально. Столешница вздыбилась, задрав ножки стола. Первыми от Бритова отделились браслетики, затем пистолет. Он рухнул, не найдя опоры. Собрался вскочить, дабы не выглядеть полным идиотом, но тут его по затылку треснула моя сумка. Он вскрикнул, начал барахтаться. А я опять протянула резину, обалдев от неожиданности. Пока проморгалась, пока наполнила свое тело энергией, сориентировалась...