— Тынис? — удивилась я.
— Тынис, — хмуря узенькие брови над крошечными глазками, подтвердила шиншилла.
— Ах Тынис, — догадалась я, — ну так бы и сказали.
— Где он? — процедила эта крыса. У нее определенно портилось настроение.
— А вас по какому поводу это волнует? — поинтересовалась я. — Если не ошибаюсь, вы умерли. Разве мертвых волнуют мелкие бытовые вопросы?
— Я не умерла, — процедила прислуга.
— А вот Тынис умер, — вздохнула я. — Какая жалость. Знаете, глубокоуважаемая, премудрая Юдифь, на вашем месте я бы тоже предпочла умереть. Тыниса не оживить, по крайней мере, надеюсь. В живом виде вы больше не встретитесь, разные, знаете ли, энергетические уровни. А вот в мертвом — очень просто. Такие, как вы, всегда встречаются. Вы станете лучшими соседями на сковороде.
Крошечное личико шиншиллы, похожее на сморщенную, загнивающую луковицу, стало покрываться подозрительно несвежими пятнами.
— Почему он умер? — пробормотала горничная.
— По верблюду, — живо отозвалась я. — Злая я сегодня. И полы у вас трухлявые, заменить их следует. Нет, послушайте, шиншилла... ах, прошу прощения, Юдифь, не могу избавиться от мысли, что вы, как бы помягче выразить, не совсем уже с нами... Вы настаиваете, что вы живая? А то, простите, у вас печать разложения на лице.
Было дрогнувший пистолет укрепил свои позиции и настроился мне в лоб. Но что-то подсказывало, что горничная не сразу нажмет на курок.
— Ты, как ненормальная, орала под дверью, что будешь стрелять, — сказала она.— Пистолет лежал в комоде, а без пистолета ты сильнее. Я не успела его взять, я должна была лишь страховать Тыниса. И не была уверена, что ты блефуешь...
— Вы решили прилечь, — догадалась я. — Отлежаться. В жмурики поиграть. А сообщник пусть работает. В самом деле, дорогая Юдифь, убивать живого — грех, а вы у нас такая набожная. В общем, молодец, объяснили.
— Я убью тебя, сука... — прошипела горничная, взводя курок. — Я убью тебя, и Бог простит мне это убийство...
— Не надейтесь, — обреченно вздохнула я. — Бог прощает заблудших, а не тех, кто долгие годы верой и правдой служит его основному оппоненту. Вы напрасно перешли на «ты», Юдифь. Есть одно верное наблюдение: любой, кто начинает мне вульгарно тыкать, дольше одной минуты не живет.
Пистолет заметно дрогнул. Шиншилла быстро окинула взглядом прилегающие территории и облизнула сухие губы.
— Не тот случай, с-сука... Молись. Что ты хочешь перед смертью?
— Чтобы у тебя хрен во лбу вырос, кретинка ты безмозглая, — грубовато призналась я.
Эта фурия не шутила. Да и ладно с ней. Она действительно нажимала на курок: железная закорючка уже ползла безо всякой надежды на остановку, а посиневший от напряжения палец усиливал нажим.
Говорят, на фоне смерти перед глазами человека проносится вся его жизнь. Заявляю ответственно: полный бред. Жизнь не может пронестись составом. Мозг обреченного — не компьютер. Громыхнет наиболее значимый эпизод, услужливо заготовленный подсознанием. Это тот эпизод, который, по его мнению, является в вашей жизни определяющим. Передо мной проплыла моя несостоявшаяся свадьба. Тройка с бубенцами, я в фате. Все такие прикольные, улыбаются. Лица, правда, голодные. Купола из сусального золота, солнышко в полный рост, священник лопочет свои заклинания: «...венчаются раб божий и страх божий... и хранить друг друга вечно, в бедостях и радостях, покуда смерть...»
Грянул выстрел, разорвав серую скуку старых стен. Я не успела досмотреть живую картинку. Поп в расписной сутане замер с открытым ртом... Во лбу у шиншиллы вырос красный, распахнутый хрен — наглядная демонстрация, чем входное отверстие отличается от выходного. Выражение лица практически не изменилось. Выронив пистолет, шиншилла ударилась грудью о перила (разве это грудь?). Но преграда отбросила ее назад. Она упала навзничь и успокоилась.
Потирая ушибленную коленку, со стороны нефа подошла Жанна. В руке дымился пистолет Бригова. Покуда я проявляла чудеса ловкости и отваги, брюнетка успела спокойно переодеться и запахнуть под горло кожаную «простатитку». И это правильно — осенняя простуда штука безжалостная.
— Я давно подозревала в этой стерве дуру, — показала Жанна стволом на покойницу, — Кто же так поступает? Давно подмечено специалистами: хочешь убить человека — убивай без базара. А не тряси перед ним стволом, не тяни резину, не развлекай разговорами — какой ему прок от твоих разговоров?
— Ну почему же, — пробормотала я, — нормально поговорили... Спасибо, Жанна.