-- Лена! -- Сестра снова чуть не заплакала от обиды. -- Чтоб нам никогда собаку не купили, если вру!.. А во второй раз было еще страшнее.
-- Как? Расскажи! Нет, если боишься, не надо... Нет, лучше все-таки расскажи!
-- Я тебе говорила, что Пашка Соколов из нашего класса в больницу попал? Что он чуть не умер, что ему четыре часа операцию делали? Теперь полгода будет в гипсе лежать!
-- Да, говорила. Он с великом в яму упал за нашим домом, в воскресенье. Тогда еще папа твой велосипед разобрал и спрятал.
-- Вот! Но правды никто не знает, кроме меня. Эту яму уже месяца два, как раскопали. Там огромные трубы на дне. Их хотят то ли менять, то ли чинить, но еще не меняли и не чинили. Лишь бы начать. Как мы с тобой квартиру убираем. Поперек ямы -- три толстенные длиннющие доски. Когда по ним на велике с разгона проскакиваешь, они так здорово пружинят, как бы чуть подбрасывают. В воскресенье, помнишь, мама простыла, и мы на дачу не поехали. Вы с папой пошли по магазинам, потому что, когда все на дачах, в городе больше продуктов бывает. А я вышла покататься.
-- Тебе, Лизочкина, запрещали там ездить, где яма!
-- Запрещали... -- пригорюнилась Лиза. -- Но я же не знала...
По этим доскам танк проехать может. Ну, слушай! Я раз по доскам прокатилась, потом по пустырю. За дом не уезжала. А с пустыря эту яму все время видно. Никто подойти туда не мог, я бы заметила. Пусто вокруг, лето, жара, почти все за городом.
Еду снова к яме, а тут передо мной на своем "Орленке" из-за дома Пашка выскакивает. "Догоняй!" -- кричит. Я за ним, но он же здоровый, не догнать. Как вчистит, я сзади, и вдруг, вижу -- его велик от земли отрывается, метра полтора пролетает и вместе с Пашкой -- в яму. Как я затормозить успела!.. Подбегаю, смотрю: Пашка лежит внизу, поперек трубы, не шевелится, и, главное, доски... Аккуратно так сложены сбоку ямы, одна на другой.
Я заорала, лечу во двор, мигом взрослых куча примчалась, я с ними, впереди всех. Двух минут не прошло. А доски, представляешь, опять лежат, как всегда, через яму. Я чуть с ума не сошла. Одну такую доску двое здоровенных дядек еле с места сдвигают. А тут ведь вообще никого вокруг не было...
Опять не было. Как и в прошлый раз, когда меня в колодец толкнули...
-- А что ты взрослым сказала?
-- Про доски ничего не говорила. Не поверил бы никто. Они решили, что у Пашки руль повело... Когда папа мой велосипед разбирал, я с ним даже не спорила. В жизни больше на велик не сяду.
-- Лиза, -- жалобно сказала Аленка без перехода, выдержав, однако, паузу, -- давай с тобой все-таки пообедаем. Ведь завтракали мы еще с родителями, утром, рано-рано. У меня от голода всегда насморк начинается.
-- Нужно понюхать сырую разрезанную луковицу, -- машинально ответила Лиза. -- Запах лука прогоняет насморк.
-- Что, сопли перепугаются? -- фыркнула Алена.
Лиза невольно улыбнулась.
-- Пойдем на кухню. Обед мама на плите оставила, нужно только разогреть. Правда, я после всего что-то и есть не хочу.
-- Потому ты и тощая такая, -- отвечала Алена, обгоняя сестру по дороге к кухне. -- Я тоже не толстая, потому что расту. А если начну толстеть --сяду на диету: не буду есть ничего невкусного.
Лиза мыла посуду, Аленка вытирала. После обеда на душе у сестренок стало как-то уютнее. Журчит из крана горячая вода, солнце сияет в окне, спорят на карнизе голуби. Еще час, другой -- и вернутся родители. Рядом телефон, можно снять трубку, набрать номер и услышать голос кого-нибудь из дедушек или бабушек. До страхов ли тут? А может, Лизе все только показалось?
-- А может, все тебе только показалось, Лиза? -- осторожно спросила сестра. -- Я вот один раз точно знала, что нам подарили котенка, и даже с ним играла. Потом утром проснулась и все не могла понять, где же котенок. Такой рыжий, а одна передняя лапка белая. А потом поняла, что мне все приснилось. Так грустно было.
-- Что я, сна от яви не отличу?! -- разозлилась Лиза. -- Но родителям все равно не скажу! Взрослые ни во что непонятное не верят! Папа, вон, про НЛО тоже говорит, что это сказки. А их даже по телевизору показывают.
-- Да, -- вздохнула Алена, -- так хочется собаку... Она бы нас защищала. Я знаю, есть защитные собаки. Бабушка папу все время уговаривает.
-- А он отвечает, что породистый щенок дорого стоит, что мяса на него не напасешься и выгуливать некому. Хотя сам, я слышала, тоже маме говорил, что надо покупать собаку. Скорей бы! Тогда уж нас точно никто не тронет.
-- Лиза! Давай все маме расскажем. Ну, пожалуйста, а то и я тоже забоялась.
-- Знаешь, Лена, -- произнесла Лиза торжественно и грустно, -- я не хочу, чтоб меня отправили в сумасшедший дом.
-- Ну и что. Печенюшкин прилетит и освободит тебя. Он же своих друзей спасает от всех несчастий. -- Аленка опасливо покосилась на сестру, опять нарушив уговор, но та не сердилась.
-- Не знаю, прилетит он или нет, -- задумчиво сказала Лиза,-- но мне так тоже не нравится. Друзей он, выходит, выручает, а незнакомые -- хоть пропади. Пашку Соколова кто спасет? Он ходить, говорят, будет теперь на костылях или, вообще, в коляске ездить. А если б не я, гонял бы и сейчас на "Орленке"...
Телефонный звонок послышался из гостиной.
-- Я, я возьму! -- хором закричали девочки и бросились из кухни. На повороте Аленка обогнала сестру, ворвалась в комнату и схватила трубку первой.
-- Да-а, -- пропела она со взрослыми интонациями. -- Аллоу. Я вас слушаю, -- и после паузы разочарованно протянула трубку Лизе. -- Опять тебя. Мальчишка какой-то.
Забравшись в кресло с ногами, Алена с интересом прислушивалась к разговору. Однако понять, о чем шла речь, было сложно. Лиза, в основном, молчала и только изредка вскрикивала:
"Да?! Да ты что?! Вот здорово! Не может быть!" Наконец она положила трубку и уставилась на младшую сестренку с восторженной улыбкой.
-- В детский клуб на дискотеку? -- напряженно спросила Аленка. -- Я тоже хочу, а ты меня не берешь никогда. Спорим, я лучше всех в группе "полечку" танцую.
-- Да ничего ты не понимаешь!! -- заорала Лиза. -- Это же Пашка звонил! Он уже дома! Ходит! У него в два дня все зажило, а остальные три дня его врачи изучали, не верили. Хотят книгу о нем писать. Он теперь, наверное, в Японию поедет!
Там его тоже хотят изучить. Вот повезло! Ему, конечно, там видик подарят. Японцы всем видики дарят.
Алена с удовольствием представила себе Японию. Как ей казалось, это был большой красивый полудворец-полубольница.
Узкоглазые приветливые японцы встречают детей на пороге, белозубо улыбаются и все кланяются, кланяются, прижимая руки к груди. А вокруг дворца растут деревья, выгнутые, как балерины, и усыпанные мелкими белыми цветочками. А над деревьями летают бумажные журавлики...
-- Еще Пашка спрашивал, -- тихо проговорила Лиза, -- правда, что над ямой досок не было, или ему померещилось? Я сказала, что померещилось.
Аленка неохотно освободилась от сладких грез.
Зазвонил телефон, и на этот раз Лиза, сидевшая рядом, сдернула трубку первой.
-- Аллоу! -- пропела она. Вот, оказывается, кому подражала Алена. --Привет, бабушка! Нет, они ушли. Да, скоро. Сидим, разговариваем. Да, обедали. Нет, телевизор не включали. Да, помним, что включать нельзя, что может взорваться. Да, как придут, позвонят. Ну, пока, целуем.
-- Баба Люся? -- полуутвердительно спросила Алена.
-- Угу. -- Лиза кивнула. -- Вот и расскажи ей, попробуй, как в родной детской, только зайдешь, из-под твоих ног кто-то в угол кидается и пропадает, как не был. А она и телевизор без родителей просит не включать. У нас же новый, такие не взрываются, даже мама разрешает нам одним смотреть.
Телефон зазвонил опять.
-- Теперь баба Галя, -- уверенно сказала Лиза, поднося трубку к уху.
Но это оказалась не бабушка.
-- Добрый день. Мы говорим с Лизой Зайкиной?
-- Да, я слушаю вас.
-- Очень хорошо. Итак, Лиза, ты догадалась о нашей тайне. Попробуем договориться мирно.
-- Кто вы?! -- быстро и взволнованно спросила девочка. -- Погодите! Это вы нападали на меня?
Было от чего встревожиться. Голос в трубке, настолько внятный, что даже Алене, сидевшей рядом, слышно было каждое слово, казался совершенно нечеловеческим. Не металлический голос робота, нет! Так, наверное, мог бы говорить паук, если б умел. Или таракан. Или скорпион. Шершавый какой-то был голос, гадкий. Короче, неприятности продолжались.
-- Нападали без нашего ведома. Больше такого не случится. Должен поздравить, у тебя умелые защитники. Каков трюк с помидором! Неплохо. Однако к делу! Мы покупаем твое молчание и заплатим дорого. Чего ты хочешь больше всего на свете?
-- Догнать и перегнать Америку! -- мигом ответила Лиза. -- И чтобы мама с папой никогда не умирали... Но второе важнее. Постойте! А какая тайна?
-- Ты хитрая девочка, -- одобрительно произнес голос. -- Хитрая и осторожная. Правильно. Больше никто из людей не должен узнать тайну. Пока. Потом все равно будет поздно, мы совершим то, что задумали. Если обманешь нас -- возьмешь награду и выдашь тайну -- гибель ждет тебя и всех твоих близких. Думай. И называй свою цену, но говори серьезно!
-- А... А что вы можете... ну, например? -- Не понимая, как быть, Лиза тянула время.
-- Мы дадим все, что можно потрогать руками. Машина, две, три, самолет, дворец, деньги, любые, сколько хочешь.
-- А нос мне исправить можете?
-- Глупая! За деньги можно укоротить тысячу носов.
-- Я хочу, чтобы все любили друг друга. Чтобы люди не болели и жили долго и счастливо.
-- Так мы не договоримся. Повторяю: все, что можно потрогать руками. Думай. Ты должна произнести два слова из ТЕХ четырех. Доказать наверняка --ты понимаешь, о чем идет речь. И назначить свою цену.
-- А если, например, попрошу деньги, как доказать,что я их заработала, а не своровала?
-- Это наши заботы. Не тревожься, мы играем честно. Жди звонка через полчаса.
Несколько секунд Лиза еще сжимала трубку, из которой сыпались в ухо короткие гудки...
-- Давай соглашаться! -- тормошила сестру Аленка. -- Мы попросим десять кукол Барби с полным набором одежды, миллион шуб для мамы, миллион денег, дворец, как Япония, и для папы "Запорожец" или эту, не помню, которая ему очень нравится.
-- "Мерседес-Купе", -- угрюмо подсказала Лиза. -- Вот если б я еще понимала, о какой тайне речь.
-- Но если ты сама говорила!
-- Откуда я помню!
-- Значит, через полчаса нас будут брать в плен?
-- Через 24 минуты. -- Лиза посмотрела на часы. -- Кто же они? Голос жуткий -- прямо мурашки по коже. Это не человек, я уверена. Может, пришельцы? Очень просто, решили захватить Землю. Я про это сто раз читала.
-- Такие зелененькие? С рожками?
-- Эх, Ленка. Семь лет только исполнилось, и уже думаешь, что все знаешь. Насмотрелась чепухи по "кабелю".
-- Давай, давай, вспоминай, Лизочкина! -- трясла ее Алена.
-- Ну, ну же!! Какая тайна?
-- Так... Попробуем... В колодец меня спихивали во вторник, с этого началось. Значит, перед вторником что-то было. Что мы перед вторником делали?
-- Перед вторником в воскресенье мы вернулись с Алтая.
-- Правильно. А там больше молчали. Походы, купанье, купанье, походы и каша, каша, каша...
-- Дома ты ее не ешь, а там как лопала!
-- А ты сама как?
-- Я кашку очень люблю, -- с достоинством сообщила Алена, -- и всегда ее хорошо ем. И костер я разжигать помогала, и щепочки, и ветки, и шишки носила. А ты отлынивала.
-- Врешь, я не отлынивала!
-- Да! Да! Ленилась! Помнишь, тебя папа ругал?
-- Один раз всего и ругал! Ой! Телефон!..
-- Еще тринадцать минут осталось, -- прошептала Лиза. -- Неужели он?
На этот раз никто не спешил перехватить трубку. Девочки смотрели на аппарат с опаской, как на жабу. Наконец гудка после шестого, пожалуй, Лиза с дрожью прильнула ухом к микрофону.
-- Алло! Лизочек? Здравствуй, солнышко! -- нервно и ласково зажурчал в трубке бабушкин голос. -- Как вы там? Ты где-то была? Почему долго не подходила?..
-- Баба Галя... -- шепнула Лиза Аленке, зажав низ трубки ладонью. Сестра, кивая, махала руками, подавала отчаянные знаки, -- кончай, мол, некогда, надо что-то делать. Круглощекое ее личико сморщивалось -- вот-вот заревет.
Быстро-быстро, не сознавая, что говорит, но, кажется, убедительно, Лиза закруглила разговор, бросила трубку и поднесла часы к глазам. Оставалось девять минут. Одновременно боковым зрением она заметила, что Алена, отчаянно пыхтя носом, чтоб не разрыдаться, поворачивает кольцо на пальце.
Один раз, второй, третий...
И тут же Лиза, помимо собственной воли, поднялась и на ватных ногах зашагала в детскую. Там она схватила краски, кисточку и, обмакивая ее для скорости в чашку с недопитым чаем, стоявшую рядом, принялась рисовать на светлых, уже новых обоях.
Алена, напряженно открыв рот, следила за кистью.
Лиза работала быстро и размашисто, как неопытный маляр. Однако рисунок -- опять чудеса! -- получался прекрасный.
Пожалуй, в стиле Васнецова. Вот уставились на сестер три кошачьих головы, белая, черная и рыжая. Пар валил у них из ноздрей, пасти были раскрыты в азарте стремительного полета.
Вот три мощных шеи соединились, переходя в огромное полосатое туловище. Вытянулся по ветру длиннющий пушистый хвост...