- Его никто не сможет в этом обвинить.
- Верно, он ремонтировался в тот вечер и звонил мне из мастерской. Его все там видели. А звонил он мне, сам знаешь, уже
после того, как ты нашел труп.
- Ну вот, видишь? Убил не он. А то, что труп спрятал, так ведь его задушили ремнем Виктора, вот он и испугался. Убедительная версия?
- Убедительная, - она кивнула. - И правильная.
- Можно и по-другому посмотреть. Ремень оказался на шее директора вовсе не потому, что кто-то хотел подставить твоего мужа, а наоборот, чтобы он смог "объяснить", как его якобы подставили, и поэтому он спрятал тело. А на самом деле он его спрятал, как я уже сказал, чтобы нельзя было точно определить время убийства.
- Ты сумасшедший, - она сжала кулачок. - Совершенно очевидные вещи ты выворачиваешь наизнанку.
- Но ведь директор в машине был фальшивый. Значит, кто-то спланировал убийство?
- Ясно кто - Алик.
- Он не смог бы в одиночку. Труп должны были вытащить на лестницу незадолго до моего появления, иначе на него наткнулся бы кто-нибудь другой. Пока гости сидели за столом, разве ты не выходила несколько раз на кухню? Все хозяйки так делают.
- Ты ошибаешься, - у нее губы ходили ходуном, - ты во всем ошибаешься, но твоя ошибка будет стоить мне жизни... Неужели это тебя не остановит? Разве после вчерашнего... Разве ты не любишь меня?
- Люблю, - я еще удерживал на лице одеревенелую улыбку, - но что от этого изменится?
За спиной послышался шорох.
Рита в ужасе открыла рот, чтобы закричать.
Я резко обернулся.
В дверях стоил главный психиатр города, его отвислые щеки дрожали, словно им необходим был бюстгальтер.
- Как вы сюда попали? - спросил я.
- Не забывайте, квартира моя, и ключ от замка тоже мой. Вы слишком увлеклись разговором и ничего вокруг не замечали.
- Ты? - я посмотрел на Риту.
Глаза ее были широко открыты и полны страха.
- Ты все подстроила?
- У вас мания преследования, - толстяк дребезжаще рассмеялся, - шизофрения. Без госпитализации не обойтись...
- Да пошел... - я шагнул к нему, а он с неожиданной для его комплекции быстротой отпрыгнул в глубь коридора и закричал:
- Мальчики! Живо сюда!
Я и опомниться не успел, как дверь на лестницу распахнулась и через мгновение толстяк уже спрятался за широкими спинами... Вошли двое, и обоих я знал в лицо. Боксер, с коротко стриженной башкой, словно вырастающей из плеч, без всякого намека на шею, и еще тот, в кожаной куртке.
- Нет, не смейте, - я услышал сзади крик Риты, и в тот же момент боксер проверил прочность моего пресса.
Я уже давно не в форме, а это напоминало удар кувалдой под дых. Я отлетел к стене, скорчившись от боли, пространство вокруг потемнело. Но не упал, только колени подогнулись. Мотнул головой в сторону, уклоняясь от второго удара, и резко ткнул боксера кулаком в пах. Тот охнул и отступил на шаг, что позволило мне ухватиться рукой за стул, который секундой позже обрушился на нападавшего.
- Девку, держи девку! - крик толстяка заставил меня посмотреть на Риту.
Она была похожа на прыгнувшую пантеру, когда, сжимая длинный кухонный нож, кинулась на второго. Но он ловко перехватил одной рукой ее запястье, а другой ударил в подбородок. Я не успел прийти на помощь, а мужик в кожаной куртке уже завернул ей руку за спину, отобрал нож и приставил его к груди.
Я заметил, что руки у мужика дрожали, а в такой ситуации истерик может наломать дров... Я замер в бессильной
ярости, стиснув зубы. На полу завозился боксер, он приподнялся,
опираясь на локти, потом с трудом встал, ощупывая голову.
- Ты мне за это ответишь, - с угрозой произнес он.
- Я предупреждал, мальчики, - подал голос из прихожей толстяк, - это сущий дьявол. Только мне он нужен целеньким... пока.
* * *
Боксер открыл кран и, смачивая ладонь, стал стирать кровь с глубокой ссадины на лбу. Все это время он не упускал меня из виду, и по глазам его я чувствовал, что ничего хорошего ждать не приходится.
- Обыщите их, - приказал толстяк, - сначала девку.
Мужик в кожаной куртке перебросил нож боксеру и полез в карманы ее халата.
- Убери руки, скотина, - вдруг спокойно, сквозь зубы сказала Рита.
Парень заржал, отбросил в сторону полу халата и сжал пальцами обнаженное бедро... Забыв обо всем, я рванулся вперед, и тут же боксер, переложив нож в левую руку, правой вдогонку ударил меня в затылок. Оглушенный, я упал лицом вниз.
- Свяжи девку, - слышал я сквозь розовый туман, - что в чемодане, ну-ка посмотри.
Я лежал на полу и не мог пошевелиться. Сложно паралитик. Краем глаза я видел, как коричневый чемодан принесли из прихожей, вывалили все вещи на пол, копались в них, а потом прошлись ногами. Я чуть приподнял голову и увидел Риту. Руки ее были связаны за спиной, халат распахнулся, и она вся сжалась в комок, словно пыталась прикрыть собою голые ноги.
- Они ничего не найдут, - тихо сказала Рита, - потому что я не брала...
- Э-э, клиент уже оклемался, - сообщил боксер.
Я успел подняться на четвереньки, когда он ударил.
И, прежде чем провалиться в узкий черный мешок, услышал испуганный крик Риты и слова толстяка:
- Не убейте его. Пока...
Глава третья
Я пришел в себя, как после удушливого сна. Я лежал минут десять, бессмысленно уставясь на тусклую лампочку, на дверь, обитую железом, серые оштукатуренные стены, покосившийся умывальник в углу. Только потом я понял, что лежу на кровати в комнате - нечто среднее между больничным боксом и тюремной камерой, и что лежу я ногами к дверям.
После того как я определился в пространстве, мне захотелось посмотреть на часы. Я поднял руку, занывшую в суставах, и увидел, что часов не было, а сам я одет в застиранную байковую пижаму. Потом я с трудом сел на кровати, нашел на цементном полу стоптанные парусиновые туфли.
Некоторое время подождал, пока пройдет головокружение. Потрогал лицо. Правая сторона заплыла, и над бровью были
наложены швы. Я стал припоминать, как сюда попал. Но, кроме
тягучего черного омута, в котором я утонул после удара боксера,
ничего вспомнить не мог.
Никогда еще я не вырубался так глубоко и надолго.
Рассекли бровь - еще полдела, но... Я перевел взгляд на маленькое зарешеченное окно под потолком.
За окном была ночь.
Если я провалялся в ваксе столько времени, то не понятно, как я из нее выплыл? Зародилось подозрение, и я быстро закатал рукава. Так и есть - на руке был след от укола. Утихомирили меня, подлецы. Накачали всякой дрянью. Что ж, толстяк выполнил
свое обещание насчет госпитализации, даже лечение началось.
Принудительной госпитализации, стоит отметить.
Рот пересох, и я давно уже безуспешно тер языком потрескавшиеся губы. Встал, подошел к умывальнику, открутил край. Но из него выпала только ржавая капля и растеклась по фаянсовой поверхности. Позвать кого-нибудь? Потребовать, чтобы соблюдали Женевские договоренности о военнопленных? Как бы не так. Пусть думают, что я пока замороженный. У меня есть чем заняться...
Я обследовал свою камеру, дверь - сантиметр за сантиметром, прикрученную к полу кровать, попытался дотянуться до окна, пока в изнеможении снова не лег, уставившись в потолок. Я строил планы, как мне отсюда выбраться.
Планы были бесперспективные.
И еще я думал о Рите.
Когда я думал о Рите, мне хотелось повеситься.
* * *
Примерно через час я услышал, как за дверью по коридору проскрипели шаги, потом лязгнул отпираемый замок. Дверь открылась, и на пороге появился боксер. Я заметил, что в руках он вертит деревянную палку, больше похожую на дубинку.
- Пошли, - сказал он, - хозяин ждет.
Конечно, можно было попытаться что-нибудь сделать, только если я и справлюсь с ним, что весьма сомнительно, все равно не узнаю, как отсюда выбраться. Путеводителя он, кажется, не захватил.
Значит, стоит притвориться покорным и между делом выяснить, какие коридоры в этом гадюшнике ведут к свету. Вот тогда меня не остановить...