Пэнси фальшиво улыбнулась мне из другого конца комнаты:
— Ну разве не прелестно? — Уверена, по моему лицу она сразу поняла, что ничего прелестного я здесь не вижу. — Мы решили, что неплохо бы устроить репетицию с несколькими конкурсантками.
— Несколькими? — Меня пронзил ужас. — Их еще больше?
— О да! Каждая мать с ребенком младше десяти пожелала, чтобы ее красавица поучаствовала в фестивале.
Я огляделась, ошеломленная количеством маленьких людей. С момента прибытия в Греховодье я почти не встречала здесь детей и предположила, что обычно их держат под замком… или под препаратами.
— Идея осенила меня в последнюю минуту, — продолжала Пэнси, — и я знала, что ты ничего с собой не возьмешь, потому подготовила кое-что из своего.
Она указала на стол, на котором было больше косметических штуковин, чем в «Уолмарте». Я очень сомневалась, что «идея осенила ее в последнюю минуту». И судя по лицам Иды Белль и Герти, они меня в этом поддерживали.
— И чего ты от меня хочешь? Я должна все это продать?
Пэнси вздохнула:
— Разумеется нет. Я хочу, чтобы ты накрасила и причесала девочек. Не думаешь же ты, что они разбираются в моде. Посмотри на их матерей. Эти женщины явно не в курсе, что такое увлажняющий крем.
Она хмуро уставилась на тех самых матерей, которые забились в угол и, кажется, искали путь к спасению. По мне, так они выглядели нормально. Но, вероятно, без поддельных сисек и тонны волос и макияжа, по меркам Пэнси, ты все равно что мужик.
— Иди и ознакомься с косметикой. Конечно, там только самое лучшее, не могу же я использовать всякий хлам на своей коже. Лицо — источник моего дохода, оно всегда должно быть свежим и прекрасным.
— Хорошо, что ниже никто не смотрит, — пробормотала Ида Белль, — а то там все чертовски потасканное.
Нижняя губа Герти дрогнула, но она все же ткнула подружку локтем в бок. А я улыбку сдерживать не стала. Я уже решила, что в старости хочу быть похожа на Иду Белль. Конечно, если меня раньше не пристрелят.
— Вы, должно быть, соведущая Пэнси, — прогремел позади меня голос.
Я обернулась к смутно знакомому мужчине. И осознав, что видела его на рекламных баннерах, тяжко вздохнула.
«Метр восемьдесят. Сто восемь килограммов. Повышенное давление. Низкий уровень тестостерона. Плоскостопие и слабые колени».
— Мэр Фонтлерой. — Я через силу улыбнулась и протянула ему руку. — Так приятно наконец с вами встретиться.
Ида Белль закашлялась и получила еще один тычок от Герти.
Мэр взял мою ладонь, но не потряс. И ничего не сказал. Просто держал ее неадекватно долго и оглядывал меня с головы до пят.
— Явно не приятнее, чем мне, — сказал он в итоге.
— Наверное, вы правы. — Я выдернула руку с неприятным чувством, что меня только что раздели догола.
Ида Белль снова зашлась кашлем, но на сей раз Герти просто сунула ей платок. Затем залезла в сумочку и протянула мне влажные салфетки, при этом повела носом, будто уловив какую-то вонь. Я с трудом сдержала рвущийся наружу хохот.
Внезапно рядом нарисовалась Пэнси и, прищурившись, по очереди оглядела мэра и меня. Полагаю, ей не составило труда раскусить помыслы Фонтлероя, учитывая ее шмотки в облипку и громадные буфера. Опыт все-таки.
— Прости, что прерываю, дядя Герберт, — произнесла Пэнси без единого намека на сожаление, — но Сэнди-Сью пора заняться девочками. Ты же хочешь, чтобы конкурс удался на славу?
Мэр улыбнулся:
— Конечно, дорогая. Ванесса извиняется, что не смогла прийти, но у нее там какая-то неприятность с волосами, которую можно исправить только в Новом Орлеане. Я вас оставлю, трудитесь. Уверен, что мы еще пересечемся в Греховодье, мисс Морроу.
«Нет, если я замечу тебя первой», — подумала я, наблюдая за его уходом.
Едва Фонтлерой скрылся, Пэнси щелкнула пальцами перед моим носом и указала сначала на трех девочек — краснолицых и вопящих друг на друга, — а потом на меня:
— Это Кейтлин, Вероник и Мод — ох, ну и имечко, — им нужно сделать прически и макияж.
«Семь лет, килограммов тридцать каждая; у одной нет передних зубов, вторая в очках, у третьей шрам на локте — вероятно, старая травма. Оценка угрозы: физическая — ноль, психологическая — зашкаливает».