По словам Уолтера, Картер снял с Марка все подозрения — не то чтобы он когда-либо считал друга виновным. Марк и правда признался лишь потому, что боялся, будто Пэнси убила его жена. Готовность мужа сесть ради нее в тюрьму шокировала Джоани, и согласно местным сплетням, она была одновременно возмущена и польщена тем, что он вообще счел ее способной на убийство.
Я позвонила Харрисону еще из больницы и едва не довела его до инфаркта, рассказав о событиях последних дней. В основном его взволновало, что директор Морроу обо всем узнает и выдернет меня из города. Но я заверила, что негодяи мертвы, и все это останется лишь темным пятном на прошлом Греховодья. Харрисон угомонился и в очередной раз заставил меня пообещать сидеть тихо и не высовываться.
На следующее утро я почти превратилась в себя прежнюю, так что посетители, выпечка и соболезнования стали вызывать лишь раздражение и клаустрофобию. Селию уже тоже выписали, но ухаживающая за ней кузина — та самая Дороти, что опрокинула на меня поднос с чаем — велела всем обождать с визитами и позволить бедняжке оклематься. Учитывая ее возраст и физическую форму, я не сомневалась, что Селии сейчас гораздо хуже, чем мне.
К обеду поток местных схлынул, и я наконец убедила Герти и Иду Белль ненадолго отправиться по домам и дать мне немного пространства. А едва они ушли, села в джип и поехала к Селии. Я хотела поговорить с ней, пока и в ее доме не начался парад греховодников. Оставалось надеяться, что кузина-наседка меня впустит.
Я тихонько постучала на случай, если Селия спит. Несколько секунд спустя дверь распахнулась, и на меня уставилась Дороти. Когда она осознала, кто перед ней, с ее лица исчезло выражение недоумения, а глаза наполнились слезами. Она ринулась вперед и обняла меня так сильно, что аж снесла на пару шагов назад.
— Спасибо, спасибо тебе за Селию, — практически прорыдала Дороти. — Мне так жаль, что я тебя обвиняла. Прошу, прости меня за гнев и гордыню.
— Все нормально. — Я похлопала ее по спине. — Вы просто защищали сестру. Я бы на вашем месте поступила так же.
Ложь, конечно. Я не обвиняю людей в убийстве, когда это противоречит всем законам логики, но Дороти явно была не в себе, а мне нравилась моя грудная клетка в ее первозданном виде.
Наконец она разжала тиски и жестом пригласила меня в дом:
— Селия отдыхает, но, уверена, не откажется тебя увидеть.
Я кивнула и последовала за ней наверх, в спальню.
Селия возлежала на двух огромных подушках — бледная и хрупкая, как никогда прежде. Увидев меня в дверном проеме, она слегка улыбнулась.
Я приняла это за приглашение и опустилась в кресло возле кровати. Дороти бесшумно выскользнула из комнаты, оставляя нас наедине.
— Как себя чувствуете?
— Как будто у меня похмелье, способное свалить и спартанца.
Я усмехнулась. Очень точное сравнение.
— Но должна сказать, — продолжила Селия, — что никогда еще так не радовалась ужасному самочувствию. Слышала, что именно тебя стоит благодарить за осознание ценности жизни.
— Нет, я ничего не сделала.
— Чушь. Теряя сознание, ты все же сказала Герти и Иде Белль, что меня отравили. Час-два задержки с лечением, и я бы умерла.
— Но не умерли. — Если честно, от ее признательности мне стало как-то неуютно.
— Спасибо, — тихо произнесла Селия. — Спасибо, что спасла мне жизнь.
— Пожалуйста, — пробормотала я, решив, что самый простой ответ будет самым лучшим.
Она погрозила мне пальцем:
— Но даже не думай, будто в воскресенье я дам тебе поблажку. Как только вернусь в строй, мигом уделаю тебя в пробежке до кафе Франсин, даже если придется сжульничать.
Я рассмеялась:
— Иной настрой меня бы разочаровал.
Селия тоже хохотнула, но я видела, насколько она слаба.
— Вам нужно отдохнуть. — Я поднялась с кресла и уже почти дошла до двери, но в последний момент оглянулась. — Сожалею насчет Пэнси.
И самое удивительно, что я правда сожалела.
Глаза Селии затуманились, и она едва заметно кивнула.
Уезжая от нее, я впервые за долгое время чувствовала себя замечательно. Даже решила весь день проваляться в шезлонге на заднем дворе, греясь на солнышке.
И только-только задремала, как услышала за спиной шаги.
— Хотел бы я, чтобы именно так вы провели остаток лета, — заявил Картер.
От звука его голоса пульс подскочил, и я даже не потрудилась скрыть улыбку.
— Это потому, что вы привыкли видеть меня полуголой. — Я указала на свое бикини.
Картер ухмыльнулся:
— Возможно.
— Кажется, из всего Греховодья только вы меня вчера не навестили.