– Ну, ты туда зачем сахар насыпал? Теперь выкидывать?
– Балда ты, Леська! – по-доброму улыбается мужчина. – Сахар – это такая же приправа. Будет вкусно так, что за уши не оттянуть.
Сергей Алексеевич чуткими пальцами прощупывает, будто массируя, кусок свежайшей вырезки, за которой рано утром ездил на «колхозный» рынок. Мясо молодой коровки – нежно-розовое, чем-то похоже на мякоть недозрелого арбуза. Повертев вырезку, мужчина, наконец, укладывает ее на разделочную доску. Лезвие широкого ножа легко отделяет тонкий кусочек.
– Боже! Сережа! Даже в подъезде пахнет! – доносится из прихожей голос Натальи. – К нам все соседи сбегутся!
– А мы их не пустим, да, пап?
В кухню вбегает Павлик, хватает со стола ломтик нарезанного болгарского перца и тут же убегает.
Нарезанное мясо соскальзывает в сотейник. Масло сердито начинает шипеть и брызгаться, но повара это не смущает. Будто не чувствуя горячих капель, попавших на руки, Сергей Алексеевич деревянной лопаткой перемешивает говядину, давая ей пропитаться.
– По какому поводу у нас пир? – спрашивает Наталья и чмокает мужа в щеку.
– Повод у нас есть, – улыбается Сергей Алексеевич.
– Тебе одобрили перевод?
– Все еще нет. Ой!
Отвлекшись на разговор, он нечаянно прикасается к краю раскаленного сотейника. Дуя на обожженный палец, Сергей Алексеевич накрывает сотейник стеклянной крышкой, и она тут же запотевает.
Павлик, успевший переодеться в домашнее, влетает в кухню, как маленький ураган.
– Пап! Меня сегодня тренер похвалил, сказал, что у меня удар сильный.
– Молодец, сын! Горжусь.
Сергей Алексеевич протягивает ребенку руку, сжатую в кулак. Павлик радостно стукает кулак отца своим кулачком.
– А еще он всем мальчишкам рассказывает истории про трупы. Это тренер уже сам мне сказал, – вздыхает Наталья.
– И че? – пожимает плечами Леся. – Я девкам тоже рассказываю.
– В этом-то и проблема.
Наталья устало опускается на табурет.
– Почему проблема?
Сергей Алексеевич снимает крышку с кастрюли, где кипит вода, и высыпает туда длинный коричневый рис.
– Потому что, любовь моя, это совсем неподходящая тема для детских разговоров.
– Почему?
Помешав крупу в кипятке, он закрывает крышку и поворачивается к жене.
– Потому что дети должны обсуждать мультики, звезд, школу…
– И кто чей краш, – хихикает Олеся.
– И кто чей кринж, – в тон ей усмехается Сергей Алексеевич.
– Ну ты-то куда? Сережа, я пытаюсь поговорить с тобой по-взрослому! Может быть, не стоит рассказывать им про свою работу?
– А что в ней плохого? Я судебно-медицинский эксперт с приличным стажем и кое-каким именем в нашей среде. Я люблю свою работу и умею делать ее хорошо. В конце концов, я потратил на обучение почти десять лет.
– Они дети, – возражает Наталья.
– И они тоже когда-нибудь умрут. Как все. Смерть – это нормальное явление, табуированное по непонятным причинам, но вполне естественное. Если бы люди не умирали, то наш шарик переполнился бы какими-нибудь австралопитеками, и они бы принялись друг друга жрать!
Сергей Алексеевич корчит страшное лицо и резко шагает к сыну, тянущему из миски очередной кусочек перца. Павлик визжит от предвкушения быть пойманным, хватает добычу и драпает из кухни, сшибая косяки на поворотах.
– Они и так друг друга жрали, – замечает Олеся, флегматично листая одним пальцем ленту мессенджера в своем телефоне. – Па, я тоже жрать хочу. Скоро у тебя там?
– Леся, ну ты же девочка!
Подросток поднимает глаза на мать.
– Ма, девочки тоже хотят жрать. Так бывает.
– Это все папино воспитание… Я пойду переоденусь, и будем накрывать на стол.
Наталья выходит из кухни, а отец и дочь хитро перемигиваются. Через секунду Леся возвращается к телефону, а Сергей Алексеевич принимается нарезать в миску крепенькие маленькие помидорчики. В дуршлаге в раковине ждут своей участи пупырчатые огурчики. Маленьким затейливым букетиком в стакане стоят пучки укропа и петрушки.
– Так что же все-таки за повод?
Наталья убеждается, что у детей налит компот, и садится на свое место.
– В следующем месяце у меня выставка, – буднично произносит Сергей Алексеевич. – Миронов Эс А, «Городские улицы», выставочный центр «АртХолл».
– Вау! Па, здорово! – восхищается Олеся.
– Поздравляю, Сережа! – Наталья целует мужа, сидящего рядом. – Твоя первая персональная выставка! Я так тобой горжусь! Что же ты не сказал? Я бы купила вина!
– Отметим, когда она откроется… Ну что, семья, налетай!
Павлик мало что понимает, но протягивает тарелку первым.
– Смородинова, тебя где носит? Совещание для всех вообще-то! – рычит старший опер на пытающуюся незаметно пробраться к свободному месту Екатерину.