– И все-таки, как?
– Этого я не знаю, – разводит руками Сергей Алексеевич.
Смородинова поднимается и, осторожно ступая, идет вокруг распростертого тела жертвы. Прошлогодняя трава притаптывается. Катя кружит по лужайке, выискивая хоть какой-то след. Но ничего нет. Мертвая девушка как будто оказалась в этом парке по воле злого волшебника.
– Борис Петрович, где я вам свидетелей буду искать? – разводит руками Тихомиров. – Какой дурак попрется в парк среди ночи?
– Ну почему сразу «дурак»? Где все эти ваши собачники? Где бегуны? – Следователь Андреевский картинно поводит головой, будто ищет свидетелей. – Тихомиров, я вас должен учить? Идите, отрабатывайте.
– Направление дадите для отработки?
– Идите с ППСниками поговорите. Это их маршрут, они здесь каждый куст должны знать.
Отослав оперативника, следователь поудобнее устраивается на лавочке. Отсюда открывается прекрасный вид на стоящую на искусственном холме ротонду, где играют дети. Солнце окончательно победило облака и теперь пригревает совсем по-весеннему. Борис Петрович довольно щурится. Настроение его с каждой минутой улучшается. Заполняя бумаги, следователь даже начинает мурлыкать себе под нос какую-то песенку.
– Просто прекрасно, просто прекрасно… – повторяет Борис Петрович.
Выглядит это крайне неуместно, особенно когда мимо проходят санитары с носилками. Тело жертвы с раскинутыми руками упаковать в мешок не удалось, поэтому его просто накрыли простыней с неотстирываемыми разводами. Две женщины-понятые непонимающе косятся на Бориса Петровича, то и дело переглядываясь.
– Вот здесь распишитесь, – протягивает им бумаги следователь. – И помните, что при необходимости вас вызовут в суд.
– Бориска совсем чокнулся, гляди, с какой мордой сидит, – кивает Виктор на скамейку, где расположился Андреевский.
– Человеку полгода до пенсии, ему на все уже по барабану, – отвечает Катя.
– Зачем его тогда на это дело поставили? Пусть бы уже сидел со шпаной и бытовухой разбирался.
– Ты чего бухтишь?
– Да он бесит просто.
– Вместо него может прийти тот, кто будет бесить сильнее.
Переговариваясь, оперативники подходят к патрульным, нашедшим труп.
– На месте что-нибудь трогали? Поднимали? – спрашивает Катя.
– Нет. Увидели, что лежит кто-то, подошли посмотреть. Ну, мало ли, может, случилось что-то.
– А оно случилось, – вставляет Витек.
– Увидели труп. Ваньку вон полоскать начало, а я сразу доложил и попросил вас вызвать.
– Кого-то видели рядом? Крутился, может быть, кто-то подозрительный?
Катя всматривается в лица ППСников, одному явно все еще нехорошо.
– Да нет, – пожимает плечами самый рослый. – Все как всегда.
– Вчера на этом же маршруте были?
– Нас меняют, чтобы глаз не замыливался. Вчера у нас другой маршрут был.
– Борис Петрович, посмотрите, что я нашел.
Миронов протягивает следователю прозрачный пакет.
– Делал фотографии общего плана и наткнулся в кустах. Вероятно, унесло ветром.
– О! Какое чудо!
Улыбка превращает Андреевского в доброго дедушку из мультика.
В пакете оказывается фотография жертвы. Девушка лежит на дощатом полу в окружении увядших цветов – ромашек, маргариток и бархатцев. Кажется, что она спит – настолько безмятежно ее прекрасное лицо. Волосы волнами укрывают плечи. Одна рука стыдливо прикрывает небольшие груди, вторая – промежность. Ноги, стройные и сильные, – вытянуты. На аккуратных пальчиках – розовый лак. Фотография была бы вполне мирной и не лишенной изящества, если бы не огромная открытая рана на животе девушки. Подсвеченные какой-то лампой внутренности бликуют. Еще совсем недавно девушка на фото была жива.
Борис Петрович рассматривает фотографию, облизывая губы. На душе у него становится совсем легко.
– Это точно серия! Я знал! Я это сразу же понял! Мне не хватало вот этого кусочка! Огромное вам спасибо, Сергей Алексеевич!
– За что? – отшатывается Миронов, ожидавший не такой реакции на свою находку.
– Вы избавили меня от головной боли. Видите ли, я пытался отказаться от этого дела. Мне скоро на пенсию, я хотел провести время до нее в кабинете. Ну, понимаете, спокойно. А тут это. Я не мальчик уже, чтобы бегать за маньяками. Пусть объединяют и отдают кому хотят. А вот с этой фотографией никто не станет отрицать очевидное совпадение. Понимаете?
– Вы хотите отказаться от расследования?
– Я так и сказал, – кивает Андреевский. – Сейчас вернусь в комитет и сразу пойду с докладом. Мне лавры ловца маньяка не нужны.