Рекс Стаут. Смертельная ловушка
Перевод с англ. Н. Л. Емельянниковой
Глава 1
Выходя из своего дома на Западной Тридцать пятой улице, Ниро Вулф, который шёл передо мной, так внезапно остановился, что я чуть не ткнулся ему в спину. Он обернулся и, с неприязнью глядя на мой портфель, спросил:
— Ты взял эту штуку?
— Какую штуку? — прикинулся я непонимающим.
— Ты прекрасно знаешь, о чём я спрашиваю. Эту проклятую гранату. Я не желаю, чтобы у меня в доме находился адский механизм. Ты взял её с собой?
Я решил стоять на своём.
— Мой непосредственный начальник полковник Райдер, — по-военному чеканя слова, произнёс я, — сказал, что за мужество и преданность службе, проявленные при раскрытии преступления, я могу оставить её у себя в качестве сувенира.
— Но не у меня в доме! Я не возражаю против наличия в нашем бизнесе пистолета и револьвера, однако такая штуковина нам не нужна. Если запал случайно сдвинется с места, то взрывом снесёт крышу с дома, не говоря уже о шуме на всю округу. Надеюсь, ты понял, что дискуссии на эту тему нет места. Забери её, пожалуйста.
Прежде я мог бы возразить ему, сказав, что моя комната на третьем этаже — это мой замок, сданный мне в аренду как часть жалованья за то, что я в качестве помощника и секретаря терплю его общество, но сейчас об этом не могло быть и речи, поскольку я находился на службе у Конгресса, который тратит десять миллиардов долларов в месяц на содержание армии. Поэтому я пожал плечами, давая понять, что лишь потакаю его прихоти, и зная, как его раздражает, когда ему приходится стоя пребывать в ожидании, не спеша направился к лестнице и, одолев два пролёта, поднялся к себе в комнату. Бледно-розовая граната, семь дюймов длиной и три в диаметре, лежала на комоде, где я её оставил, и выглядела совсем не такой грозной, какой была в действительности. Протянув руку, чтобы взять её, я бросил взгляд на запал и, только убедившись, что он на месте, положил её в портфель, снова не спеша двинулся вниз по лестнице и, не обратив внимания на язвительное замечание, которое Вулф не преминул сделать, двинулся вслед за ним к стоявшему у тротуара автомобилю.
Единственное, чего Вулф потребовал от военного ведомства и незамедлительно получил столько, сколько нужно, был бензин. И совсем не потому, что он старался что-либо урвать от страны, участвующей в войне. На самом деле он пожертвовал многим во имя победы. Во-первых, большей частью своих доходов частного детектива, во-вторых, ежедневным пребыванием среди орхидей в оранжерее и, в-третьих, правилом избегать излишних передвижений, особенно вне дома. И наконец, в-четвёртых, едой. Я тщательно следил за этим в поисках повода подшутить над ним, но в ответ встречал лишь безучастный взгляд. Они с Фрицем творили чудеса, не выходя за пределы выдаваемых населению продовольственных купонов, и это в Нью-Йорке, где процветал чёрный рынок!
Истратив на поездку не более полугаллона бесценного бензина, даже принимая во внимание остановки и рывки из-за огромного скопления машин, я помог Вулфу выбраться на тротуар возле дома № 17 по Данкен-стрит, отыскал место для парковки и вошёл в вестибюль, где шеф меня ждал.
Выйдя из лифта на десятом этаже, Вулф рассердился в очередной раз. Будучи в форме, я лишь ответил на приветствие стоявшего на часах капрала, но Вулфа, хотя он побывал там уже не менее двадцати раз и запомнить его не составляло труда, поскольку он всегда был в штатском, капрал остановил — нью-йоркская штаб-квартира военной разведки была очень придирчивой по отношению к посетителям в цивильном. После того как капрал дал зелёный свет, мы двинулись по длинному коридору с закрытыми по обе стороны дверями, одна из которых, между прочим, вела в мой кабинет, и очутились в приёмной заместителя главы военной разведки.
За письменным столом сидела девица-сержант, печатавшая что-то двумя пальцами.
Я поздоровался.
— Доброе утро, майор, — отозвалась сержант. — Сейчас доложу, что вы прибыли.
Вулф не сводил с неё глаз.
— Это что за чудеса? — удивился он.
— Женская вспомогательная служба, — объяснил я. — У нас тут кое-какие перемены с тех пор, как вы приезжали сюда в последний раз. Для украшения помещений.
Стиснув губы, он продолжал смотреть на сержанта. В этом не было ничего личного. Просто его раздражало присутствие женщины в форме, да ещё в воинском чине.
— Всё в порядке, — попытался успокоить его я. — Мы не поведаем ей самых важных из наших секретов. Например, что один капитан носит корсет.
Она положила телефонную трубку.