– Не будет больше аппаратуры, – заявил Дэн, входя в лабораторию.
Джэйс, видимо, другого и не ожидал. Он даже не пошевелился.
– Подождем, когда будут вскрывать его завещание. Может быть, он оставит нам деньжат на покупку новой машины, – угрюмо пошутил он.
– На новинку фирмы «Интел», – предположил Дэн и внезапно для себя улыбнулся. – Слышал о ней?
– Слышал, – отозвался Джэйс. – Называется «Парагон ХР/Т». Стоить будет бешеные деньги, а жучков в ней больше, чем во всей Гватемале.
– Посмотрим, – сказал Дэн. – Во всяком случае, пока эта машина еще не готова, нам придется думать самим.
Джэйс открыл глаза и, приподняв голову, пристально посмотрел на Дэна.
– Похоже, дела у Манкрифа действительно идут туго. Мне он никогда не отказывал. Что бы я ни попросил, он все покупал без разговоров.
– Например, меня, – медленно произнес Дэн, лишний раз напоминая себе, как мало он стоит.
Джэйс не обратил внимания на выпад Дэна.
– Тогда, Данно, давай придумывай, – сказал он. – У тебя всегда были в запасе какие-нибудь умные штуки.
– Гением у нас работаешь ты, – возразил Дэн. – Я – всего лишь подмастерье.
Это была их давнишняя шутка, правда в последнее время получившая горький привкус. Работали они вместе, но, как правило, все заслуги доставались Джэйсу. Дэн же оставался в тени. Утешением ему служило сознание того, что Джэйс никогда бы без него не обошелся. Но теперь Дэн понимал, что это было ложью. Здесь, в «Парареальности», Джэйс прекрасно обходился без него. И продолжал бы обходиться, если бы не потребовалась новая машина. Да и, кроме того, Джэйсу было просто удобно всегда иметь под боком Дэна. Дэн перестал обольщаться на свой счет, до него начало доходить, что, исчезни он с лица земли, Джэйс едва ли бы заметил это. Когда Джэйс вдруг ушел с военно-воздушной базы и уехал из города, Дэн был шокирован. Ему казалось, что произошло недоразумение, что Джэйс не бросил его, не наплевал на их более чем десятилетнюю дружбу. Работа валилась из рук Дэна, все шло наперекосяк. Доктор Эпплтон видел все и как мог утешал Дэна. Сьюзен тоже помогала ему, но все было напрасно. И когда вдруг прозвучал телефонный звонок и Джэйс попросил Дэна приехать и поработать с ним во Флориде, Дэн словно возродился. Он и слушать не хотел о том, чтобы оставаться в Дэйтоне, все его мечты были только о «Парареальности», где он снова будет работать рука об руку с Джэйсом. Дэн радовался, как ребенок, пока не понял, что ему придется покинуть доктора Эпплтона, которому он был обязан своей карьерой. Именно он дал Дэну шанс, сделал его классным инженером, специалистом по программам с использованием виртуальной реальности. Дэн понимал, что доктор Эпплтон сделал для него больше, чем для некоторых детей делает родной отец.
– Понимаете, – говорил ему Дэн, – там, в Орландо, я смогу разрабатывать самые разные программы: обучающие, медицинские, системы дистанционного управления спутниками и космическими кораблями. Я всю жизнь мечтал об этом.
Эпплтон понимающе кивал:
– Хорошо, Дэн. Езжай к Джэйсу. С тех пор как он ушел, от тебя все равно никакого толку нет.
Дэн сел верхом на шаткий пластиковый стул, сложил руки на спинке и уперся в них подбородком.
– А что мы, собственно, так волнуемся? Ну и хрен с ними, с деталями, пусть они будут нечеткими. На общем фоне этого никто и не заметит. Когда ты стоишь на поле, то обращаешь внимание на игроков, а не на зрителей. Чего ты так уперся в этот стадион?
– Потому что ты абсолютно ничего в этом не смыслишь, – проворчал Джэйс, снова открывая глаза.
– Знаешь, – начал было Дэн, но Джэйс прервал его:
– Дело не в деталях, а в ощущении. Тот, кто играет, должен иметь перед глазами объемное трехмерное изображение. Он должен все видеть, слышать и чувствовать. Он должен забыть о том, что это – игра. И фон здесь очень важен. Он даже важнее всего, именно по его качеству играющий будет определять, реальна ли общая картина или нет. То, над чем мы работаем, – не какая-нибудь задрипанная игрушка из видеосалона, а реальность. Мы создаем такую правдоподобную иллюзию, которую играющий не только не отличит, но и не захочет отличать от действительности. Он должен быть там, среди игроков, в команде. Он должен не только видеть и слышать, но и чувствовать запах поля.
– Ну, если дело только в запахе, то это легко, – ответил Дэн. – Впрыснем в кабинку дезодорант, и все.
– Фальшивка, плохо, – ответил Джэйс.
– Ну и что? Нам главное – эффект, а он будет.
– Ну, можно попробовать, – согласился Джэйс. – Только меня больше заботят зрительные детали, а это уже мощность. И ее нет. Не понимаю, почему Манкриф так не хочет дать денег еще на одну «Тошибу»?
– Он говорит, что тогда билеты в «КиберМир» будут стоить слишком дорого, и здесь он, конечно, прав.
– Значит, думай, где нам взять еще мощности без дополнительной аппаратуры. И делать это нужно пронто, тонто. Вот тебе и задача – добиться того, чтобы линии были четкими. Дерзай.
– Ничего себе, – отозвался Дэн. – Как?
– Как хочешь, – ответил Джэйс и снова погрузился в раздумье.
– Ты что, начал заниматься йогой? – удивленно спросил Дэн. – Что-то я раньше не замечал, чтобы ты сидел в такой дурацкой позе.
– Замолкни и дай мне подумать, – ответил Джэйс. Он снова закрыл глаза и скрестил на хилой груди тощие руки.
Поморщившись, Дэн встал со стула и заходил по лаборатории. «Нужно обязательно найти какой-нибудь выход, – размышлял он. – Так, но какова цель? Сделать линии деталей более четкими. Уменьшить их количество нельзя, не дадут. Действительно, надо подумать».
В то же время Дэн отлично понимал, что для четкости нужна дополнительная мощность, а ее просто физически не было. Разум говорил ему, что невозможно взять то, чего нет. Конечно, имелась возможность взять мощность с других изображений, но в этом случае они станут хуже. «Тогда что дальше? Признать поражение?» – спросил себя Дэн, и вдруг его осенило. Он вспомнил об инерции зрительного восприятия. Когда-то он встречал эту фразу, только не помнил, в какой книге. «Кажется, это была какая-то популярная брошюрка о первых попытках создания кинематографа. Черт, надо бы вспомнить, что там было написано».
В заставленной оборудованием комнате телефонный звонок прозвучал глухо. Стул Джэйса стоял в метре от телефона, но Джэйс даже не открыл глаза и не пошевелился, продолжая неподвижно висеть на стуле.
После третьего раза Дэн рванулся к трубке.
– Алло, – сказал он и тут же услышал голос Сьюзен.
– Слушай, Дэн, извини, что я звоню в лабораторию, – начала она.
– Что-нибудь случилось? – оборвал ее Дэн. – С кем? Что?
– Да нет, ничего страшного не произошло, – Сьюзен говорила довольно спокойно и уверенно, только немного сбивчиво.
– Ну так что у вас? – повторил Дэн.
– Я звоню тебе из школы. У Анжелы немного закружилась голова. Возможно, от духоты, а может быть, и от волнения. Во всяком случае, доктор говорит, что ничего опасного нет. Она была в кабине, смотрела одну из программ, какую-то игру, и вдруг закричала. С ней случился обморок, но она не упала, не ушиблась. Физически она в полном порядке.
Дэн подумал, что если бы Анжела была «в порядке», то Сьюзен ему в лабораторию не звонила бы.
– Ты отвезешь ее домой? – спросил Дэн.
– Да, – ответила Сьюзен. – Миссис О'Коннел и доктор считают, что мне лучше взять Анжелу с собой. Ей нужно отдохнуть.
– А кто такая миссис О'Коннел?
– Миссис Элеонора О'Коннел – учительница Анжелы.
– Понятно.
– Мы сейчас уезжаем.
– Хорошо, я тоже приеду. Анжела действительно нормально себя чувствует? Ты можешь дать ей трубку?
Сьюзен замялась:
– Лучше приезжай домой, там и поговоришь с ней.
– Ладно, я сейчас же выезжаю.
– Что-то стряслось? – спросил Джэйс. Он открыл глаза и, прищурившись, смотрел на Дэна.