Я села на траве, прислушиваясь к своему сердцебиению, которое отдавалось в ушах. Вспомнив горящую плоть Брюса, я вытерла руку о траву. Кончики пальцев словно слегка онемели.
Я вскочила на ноги и бросилась обратно к двери. Оказалось, конечно, заперто. А ручка даже обожгла мне кожу. Подавив крик боли, я ее выпустила. Начала шагать по заднему двору и попыталась собраться с мыслями.
«Что, черт возьми, только что произошло? Кто эти «они»?»
У меня пересохло в горле, когда я осознала реальность. Брюс мертв. Он пытался меня предупредить. Казалось, он осознавал, что внутри него есть защитный механизм. Тем не менее, я настояла на своем ради сохранения безопасности всех остальных, и бедный Брюс пострадал от последствий.
Тот факт, что его заколдовали на смерть, только бы он не раскрыть определенную информацию, убедил меня в том, что мои инстинкты верны — что бы ни находилось в этом доме, это было слишком важно, чтобы игнорировать.
Я раздумывала, что сказать Фатиме. Конечно, нельзя говорить ей правду. Большой босс едва мог переварить информацию о существовании призраков, не говоря уже о драконах-оборотнях и магических защитах. Я удалила фотографию Брюса со своего телефона. Доказательство жизни больше не казалось хорошей идеей.
Я бы не смогла объяснить произошедшее. Как бы не ценила шеф Гарсия мою помощь в нахождении Эшли Пратт, она не сможет проигнорировать мое присутствие во время скорой кончины Брюса. Это вызовет слишком много вопросов, на которые я не смогу ответить.
Возвращаясь к своему грузовичку, я заметила соседа, наблюдающего за мной со своего крыльца через дорогу. Я дружески помахала, и он ответил тем же.
— С Брюсом все в порядке? — спросил он.
Я покачала головой. Слухи распространятся как венерическая болезнь в доме престарелых, я знала это наверняка, но я должна сказать что-то, чтобы удержать людей подальше от дома, пока мне не представится шанс разобраться с обугленными останками Брюса.
Я села на водительское сиденье и написала Фатиме, что она и хотела услышать — Брюс мертв. Я также сказала, что его призрак упрямится, и мне нужно завоевать его доверие и помочь перейти на другую сторону. Это ложь позволит мне выиграть время, чтобы придумать, как вернуться в дом и выяснить, что именно защищал Брюс Хонг все эти годы.
Глава 3
— Твой сад ужасен, — сказала бабуля Пратт.
— У меня есть глаза, спасибо. — я выдернула стойкие сорняки и показали им, кто тут главный, выбросив их в мусорное ведро для компоста.
Во мне просто бурлила энергия, чтобы оставаться дома. Смерть Брюса Хонга мучала меня — мой мозг только и делал, что прокручивал трагические события ужасного дня. Даже мои сны были настроены против меня, что большая редкость.
— Тебе стоит посадить в этом углу смесь многолетних растений и однолетних полевых цветов, потому что здесь мало солнца, — посоветовал призрак. — В городском питомнике цены лучше, чем в любом сетевом магазине, поэтому сначала загляни туда.
— В данный момент я просто борюсь с сорняками. Следующей весной займусь благоустройством. — возможно. Ремонт Замка оказался грандиозной задачей, хотя я и не ожидала меньшего. Внешний вид требует не меньшей работы, чем внутренний интерьер.
— Хорошо, что температура начала снижаться, — проворковала бабуля Пратт. — Изо рва уже пованивает.
— Откуда тебе знать? Ты же не можешь чувствовать запахи.
— Конечно, могу, — возмутилась она.
— Ты только думаешь, что можешь.
— Также, как ты считаешь, что умеешь готовить? — парировала она.
Я подняла бровь.
— Я не претендую на звание шеф-повара. — дедуля научил меня основам, и на этом мое кулинарное образование закончилось. Мои приемные родители не слишком охотно давали мне ножи, не потому что я была жестока по отношению к ним, а потому что, казалось, чувствовали, как я отличаюсь от остальных.
Честно говоря, после смерти дедушки я испытывала множество эмоций. Чувствовала себя более потерянной и одинокой, чем когда-либо в своей жизни, даже сильнее, чем после смерти родителей. дедуля был моей опорой. Он отчаянно пытался дотянуть до моего восемнадцатилетия, но смерть невозможно предотвратить никому.
— Ты знала Брюса Хонга? — спросила я.
— Нет, он держался особняком, — сказала бабуля Пратт. — Всем стало ясно, что он не желает становиться частью общества. Много лет назад несколько дам из церкви пытались уговорить его присоединится к совместным ужинам, но, в конце концов, сдались.