За ним быстро последовали еще два шара.
Тогда это Тройка Жезлов.
Гули оказались на удивление проворными, учитывая их габариты. Я ожидала, что их движения окажутся замедленными и неуклюжими. Однако они не смогли убежать от магии. Огненные шары отскочили от земли в нужный момент и попали прямо в гуля. Взвыв от боли, существо бросилось прочь. Гуль не успел далеко убежать, как взорвался облаком огненной пыли.
В нос ударил запах паленых волос, когда Джози помогла Гану подняться на ноги. Отряхивая пыль с рукавов, он сказал.
— Я не стану жаловаться на грязь. Моя жизнь стоит того, чтобы немного испачкаться.
— Спасибо, Вон, — сказала я. Мне показалось вежливым выразить признательность за его поступки.
— Сколько их еще? — спросил Вон.
— Только трое, — сказала Кэмрин, появляясь из-за надгробия, где она, как мне показалось, решила спрятаться. Она снова надела туфли — у меня возникло ощущение, что грязь на ее обнаженной коже для нее невыносима.
— Что же, это были самые волнующие похороны, на которых я когда-либо был, — сказал Гюнтер. — Можно, чтобы еще кто-то из нас вскоре ушел в мир иной?
— Не сглазь нас, — вздрогнула Кэмрин, затем повернулась к Вону. — Я так рада, что ты появился. — она одарила его ослепительной улыбкой, которую обычно берегла для своих шаманов. Должно быть, сегодня вечером она была настроена исключительно доброжелательно.
Казалось, Вон оценил лесть. Расправил плечи и отвел взгляд.
— Почему вы двое оказались здесь без карт? — спросил он.
— Потому что мы следуем правилам, — сказала Кэмрин.
Вон фыркнул.
— Ну и убийцы же вы. Неудивительно, что мой список убийств намного длиннее.
Я посмотрела на Джози.
— Кейн сказал, что ты пряталась. Заметила что-нибудь примечательное?
Ее лицо оставалось невозмутимым.
— Я не отчитываюсь перед тобой.
Мне стало интересно, сколько усилий ей потребовалось, чтобы устоять передо мной.
— Это правда. Это был всего лишь дружеский вопрос.
Ее ноздри раздулись.
— Мы не друзья.
— Достаточно справедливо.
— Мы уже знаем, что будем с местом Даймонда в гильдии? — спросил он.
Я задала собственный вопрос.
— Как гильдия решит, кто займет это место, если Чарльз не назначил приемника?
— Надеюсь, устроят гладиаторские бои не на жизнь, а на смерть, — сказал Ган, явно обрадовавшись этой мысли. — Я смогу продать билеты на мероприятие и неплохо заработать.
— Это политический вопрос, — сказал Вон. — Который может завершиться кровавой бойней.
У меня возникло ощущение, что он имел в виду не метафору.
Телефон Вона издал звуковой сигнал.
— Было весело, но мне нужно идти. Увидимся на следующем собрании. — он посмотрел на Джози. — Сможешь меня подбросить?
Джози коротко ему кивнула.
— Я как раз направляюсь туда.
Парочка исчезла также быстро, как и появилась.
— Куда это он так торопится? — спросил Ган.
Кэмрин закатила глаза.
— Будто ты не знаешь. — она посмотрела на меня. — У Вона склонность к сомнительным заведениям.
— В «Вотчину Дьявола»? — предположила я.
Их смех разлетелся по воздуху.
— Я сказала сомнительным, — подчеркнула Кэмрин.
— И позорным, — добавил Ган. — Думаю, Вон действительно привлекает Кэм.
Она достала из сумочки маленькую коробку конфеток и закинула несколько штук в рот.
— Его пороки являются проблемой. У меня есть стандарты, и я намерена уважать себя, придерживаясь их.
— Я понимаю, почему ты находишь его привлекательным. Понимаю и одобряю твою легкую одержимость, — сказала я. — Как вы думаете, кому достанется пустое место?
Ган нахмурился.
— Не знаю. А что?
— Есть ли шанс, что главный претендент убил Чарльза, чтобы занять его место?
Ган почесал голову.
— На самом деле, я бы не стал ставить это в заслугу ни одному наемному убийце.
Кэмрин закинулась еще несколькими конфетками.
— Мы довольно безжалостная компания.
Я наблюдала, как она сминает пустую коробку из-под конфет.
— Да, я вижу.
— Держу пари, ты рада, что пришла на похороны, — сказал Ган. — Бесплатное развлечение.
— Тебя никогда не беспокоило, что ты слишком увлечен насилием? — спросила я.
Он широко развел руки.
— Это Америка, детка. Насилие любят все американцы также сильно, как и яблочный пирог.
— Яблочный пирог, строго говоря, английское блюдо, — сказала я.
Он опустил руки.
— Что же, они тоже могут любить насилие. Полагаю, история нам это показала.