- Да, - медленно сказал Такео. – Да, такое возможно. Хорошая мысль, Сора. Тогда отдохнем.
- Да? – сказала Чиё. Она подняла меч в воздух. – Мы одолели тех призраков, так что заслужили праздник. Как ками празднуют?
Я замешкалась, но заметила, что другие ками подняли голову. Может, нам нужен был праздник, чтобы поднять дух перед новым испытанием.
- Мы танцуем, - сказала я.
* * *
Мы разожгли костер на белых камнях на дороге у храма. Ками-дуб прибыл с корзинкой малины, которую передал по кругу. Я благодарно взяла парочку. Сок малины притупил голод, который я до этого терпела.
За костром Кейджи указывал на катану Хару с восхищением. Хару смеялся в своем стиле, Кейджи тоже смеялся. Он отклонился на руки, глядя на небо цвета индиго. Что бы ни тревожило его раньше, сейчас осталось позади.
Такео повернулся ко мне.
- Нам нужна музыка для танцев. У тебя с собой флейта?
- Пришлось оставить ее в Токио, - сказала я, и он кивнул, словно это не было важно.
Хрупкая ками с лепестками на голове ступила на платформу. Зяблик и еще одна птица опустились на ее плечи. Она открыла рот, и полился высокий голос в песне без слов. Птицы подпевали ей. Остальные ками во дворе начали танцевать.
Чиё покачивалась, сначала станцевала с Хару, потом с Такео. Лань, кабан и остальные ходили вокруг костра. Даже их шаги образовывали четкий ритм.
Я понимала песню и без слов.
«Среди нас была тьма, - пелось в ней, - но мы побороли ее и выжили, и победим снова», - это чувство трепетало во мне, заставило встать на ноги. И тут я замерла.
Мышцы болели от сражения и нехватки сна, которого тел требовало больше, чем когда его питала ки. Часть меня хотела броситься в танец, но ноги не двигались. Ками танцевали, никто не замечал, как я стою, даже Такео.
А зачем им? Даже если бы я была с флейтой, даже если бы шагала с ними, я уже не была одной из них.
Желудок сжался. Я развернулась и сбежала в тени.
На полянке за храмом луна и звезды озаряли траву. Я слышала отголоски музыки. Тут не было глаз, что удивились бы, почему человек танцует с ками. Никто не заметил бы, что я остановилась. Я подняла руки к небу и дала мелодии охватить меня.
Босые ноги двигались по траве. Ветер был мим партнером, шептал мне. Запах кедра и летних цветов окутывал меня. Я закрыла глаза.
«Я в зале во дворце, - говорила я себе. – Мой день рождения. Все – только сон. Пора танцевать, праздновать новый год, радоваться времени, что я провела на земле», - я представляла лампы на стенах, матушка и отец кружились, глядя только друг на друга. Остальные ками в цветных одеяниях, что сияли, кружились, как осенние листья на ветру.
И усталость тела осталась вдали. Музыка лилась без конца, одна песня переходила в другую, и меня питало лишь мое сердце и ритм, звенящий в костях…
Подошва задела камень, и я открыла глаза. Я едва видела лицо со своего места, но свет луны отразился на его очках.
Кейджи сидел на краю платформы. Я опустила руки.
- Прости, - сказал он. – Я старался не отвлекать тебя. Не останавливайся.
- Все хорошо, - сказала я. Но теперь я снова чувствовала ноги, дыхание, и усталость стала сильнее. Я шагнула к нему.
- Там творится странное, да? – сказал он с тенью улыбки, махнув на двор.
- Нет, - сказала я. – Просто я уже не принадлежу им.
- Ты подходишь лучше меня, - сказал Кейджи. – Они порой явно забывают, ками ты или нет.
Я посмотрела на землю.
- Я не забываю.
- Быть человеком так плохо? Я такой. Да, исцеляться и, ладно, становиться невидимым круто, но…
- Не в том дело, - прервала его я. – Ты не поймешь, ты не знаешь, как это. Я знала, кто я, что могу, а потом оказалось, что все это мне не принадлежит, и просто… - я не знала, как закончить.
В тишине я услышала, как Кейджи сглотнул.
- Прости, - сказал он. – Я не хотел тебя расстроить.
Было странно, что он мог шутить в один миг и быть серьезным в другой. Я привыкла говорить с ками, а их сущность была понятной, не менялась. Он был человеком, а люди такими и были, да? Постоянно менялись.
Я тоже была теперь такой. Хотела бежать от его слов и слышать больше одновременно.
Он собрался встать, и я схватила его за руку. Его пульс бился в мои пальцы. Он посмотрел на меня с вопросом во взгляде.
- Не уходи, - сказала я. – Я… не злюсь.
Он сел, глядя, как я отпускаю его руку.
- Ты права, - сказал он. – Я не понимаю, как это все для тебя. Но я знаю немного, как себя чувствуешь, когда ты не вписываешься. Нас с братом тетя и дядя у себя видеть не хотели. У нас были недостаточно высокие оценки, мы не справлялись по дому. Но он… понял, чего хотел, кем хотел быть. А я еще думаю. Я не спортсмен и не гений. Знаю, это не мое. И я заставляю людей смеяться. Я собираю факты о странных вещах. И я могу притворяться, что меня не тревожит остальное. Пока только так.
- Тебя тревожит, - возразила я. – Ты… - воспоминания пришли так быстро, что я не могла облечь их в слова: шепот потери, что я ощутила от его ладони, его радость в долине Рин, его решимость, когда он шел со мной в бой. Его лицо перед поцелуем.
Он посмотрел на меня с искренней улыбкой.
- С тобой притворяться не выходит. Думаю, это не плохо.
Боль, что он старался не пускать в голос, когда говорил о семье, задержалась в глазах. Что было хуже – знать, что у тебя есть место, но потерять его, или никогда не принадлежать? Может, мне повезло, что у меня было место, по которому можно скучать.
- Не стоило срываться на тебе, - сказала я. – Просто… сложно привыкнуть к тому, что я нечто меньшее, чем привыкла думать.
Кейджи покачал головой со смешком. Он снял очки, протер линзы краем футболки, оценил их и оставил на платформе рядом с собой. Без очков его лицо было более открытым.
- То, что ты не ками, не значит, что ты меньше них, - сказал он. – И ты самая невероятная девушка из всех, что я встречал, включая Чиё. И, да, я встречал не так и много девушек, но все же судить могу.
Он поднял голову, взгляд его выбил из меня воздух.
- Но… - я не сдержалась. – Чиё сияет.
Он вскинул брови.
- О чем ты? Ты тоже.
- Что? Ты видишь без очков? – я указала на них.
- Если я близко, то да, - он встал на ноги, и нас разделяло лишь пара дюймов. – Я знаю, что сиять можно по-разному.
Я замерла, сердце колотилось, я не могла отвести от него взгляда. Взгляд Кейджи опустился на мои губы, снова поднялся, но он не двигался.
- Если я… - сказал он. – Могу я…
Я дотянулась до его руки, пальцы скользнули по нежной коже над его локтем. Так я дала ему ответ, что он искал. Он склонился и поцеловал меня.
Его губы осторожно прикоснулись к моим, но другая рука обвила мою спину, придерживая. На миг я подумала о Такео, что он подумал бы, увидев это? Но зачем мешать ему, если я не собиралась скрывать это чувство? Я отогнала все мысли и поцеловала Кейджи в ответ.
Он с хриплым рычанием притянул меня ближе. Мои руки обвили его шею, двигаясь сами по себе. Его губы были сладкими от малины, от кожи пахло дымом костра. Его тепло согревало меня. Каждый нерв моего тела гудел, и теперь я могла поверить, что сияю. Я целовала его глубже, хотела затеряться в том, что выбрала.
Земля задрожала под нами, мои ноги подкосились, и я упала. Мы разделились. Кейджи отшатнулся назад. Я успела схватиться за платформу. Земля дрожала несколько секунд, а потом притихла. Я смотрела на нее, едва дыша.
До этого она не дрожала так долго. Гора злилась все сильнее.
Волна тошноты накрыла меня. Пока я разбиралась с эмоциями человека, огонь в горе был готов пролиться на Нагамото, их друзей и соседей, на тысячи людей. На несколько минут я забыла об этом. Забыла друзей-ками, которых считала семьей, которых еще пытали или уже убили по приказу Омори.
Мои чувства не имели значения. Если я хочу помочь и не быть помехой, я должна оставить их в стороне, пока бой не закончится. Нужно закрыть страхи и радость, оставить лишь то, что придавало сил. Сосредоточиться. Я должна быть ками, а не человеком.