О, нет.
— Вы же знали, где я, — сказала я. Она опустила голову, теребя край рукава.
— Ты просила не рассказывать Чиё. И они бы отправили к горе, так ведь? Без того, что нужно для победы над демоном? Я не могла так поступить.
Она была права, было бы еще хуже. Но чем думал Такео? Я оставила записку для него. Даже если его тревожило мое слабое объяснение, как можно было пойти искать меня, а не спасать Фудзи? Мне было страшно. Я же говорила Кейджи. Такео не решал, он следовал за своей сущностью. Он все еще был верен мне, хоть и не должен был. Может, он был вернее, чем на горе, ведь ему поручили присматривать за мной. Я думала, что для него важнее станет Чиё, настоящая дочь правителей, думала, что когда сказала ему, что нам можно быть лишь друзьями, он отпустит.
Я должна была понять, чем это обернется. Я знала, что ками непоколебимы. Может, какой-то части меня нравилось то, что он искал меня. Что я не потеряла этот кусочек прежней жизни.
Нужно все исправить. Не я нуждалась в нем.
— Не знаете, где они сейчас? — спросила я. — Или как их найти? Нельзя упустить поезд в Исэ.
Аямэ покачала головой и замерла.
— Я расчесывала волосы Чиё перед сном прошлой ночью. Думаю… — она убежала в здание и вернулась через миг с лавандовым волосом между пальцев. — Это приведет меня к ней, как было с тобой. И Такео должен быть с ней.
— Вперед, — сказала я. — Быстрее. От этого зависит судьба Фудзи.
Ее тонкое лицо стало тверже от решимости. Она стала невидимой, пока шептала над волосом. Стараясь не думать, как долго Аямэ будет искать Чиё, я пошла к пруду, чтобы смыть с плеча кровь. Когда осталось лишь тусклое пятно, я выжала рукав блузки и села на платформу, чтобы приготовить еще офуда взамен использованных. Я не могла перестать беспокойно постукивать ногой.
— Еще соль нужна? — спросил Кейджи, принеся новый мешочек.
На его лице была неуверенность, словно он боялся, что умиротворения, что было в машине, здесь уже нет.
— Да, спасибо, — сказала я и выдавила улыбку. — Поможешь с амулетами?
— Всеми силами, — сказал он и сел рядом. То, как он улыбался, вызывало во мне тепло, и уже моя улыбка не была натянутой.
Прошел почти час, когда из-за здания донеслись голоса. Я вскочила на ноги и побежала встречать их.
— Видите, — сказала Аямэ, когда я завернула за угол. — Она здесь, невредима.
— Я же говорила, — сказала Чиё. Она обняла Хару за пояс одной рукой, а другой показала мне жест победы.
Темные глаза Такео смотрели на меня, в них было лишь облегчение. Я не успела ничего сказать, а он посмотрел за меня и бросился туда, выхватывая меч.
— Такео… — начала я.
— Ты! — сказал он, направляя меч на Кейджи, что шел к нам. — Что ты с ней сделал? Куда увел?
Кейджи побелел. Он отпрянул на шаг и вскинул руки.
— Я помогал ей, — сказал он.
Такео фыркнул. Моя грудь стала тесной. Я не знала, как это выглядело со стороны. Конечно, Такео решил, что мы ушли вместе. Он подумал, что Кейджи заставил меня написать ту записку.
— Хватит, — сказала я, встав между ними. Такео вздрогнул, когда кончик лезвия задел мою блузку, и опустил меч. — Кейджи не врет. Он помог мне. И мы в порядке.
— Ты ранена, — сказал он.
— Я была на горе, — сказала я, стараясь звучать спокойно. — Аямэ сказала, что мои родители, человеческие родители, пошли искать меня, и призраки схватили их. И я спасла их. Они в порядке, — добавила я, глядя на Чиё.
— Мама с папой были у призраков? — сказало она. — Почему ты молчала? Я бы всех их растерзала за такое.
— Я знала, что смогу пробраться туда незаметно, — сказала я. — А ты не должна видеть Омори, пока не соберешь сокровища. Вы должны были отправиться в Исэ утром.
Такео нахмурился.
— Мы не могли покинуть Токио, пока ты…
— Могли, — сказала я. — Ты ками. Ты служишь горе Фудзи. Я человек, я с этим уже не связана. Тебе нужно делать то, что лучше для горы и всех ками на ней.
— Сора, — возразил он, мое горло сжалось. Я едва помнила время до того, как Такео стал мне другом, защитником. Он бы умер ради меня. Я не могла выразить, как благодарна ему за то, что он был в моей жизни. Но эту связь пора порвать.
Я смотрела на него, руки по бокам напряглись.
— Между нами больше ничего нет, — твердо сказала я. — Оставь все связи со мной, разрежь их. Я не член семьи, не друг, а лишь попутчица. Пока гора не спасена, думай обо мне только так. Я понятно сказала?
На миг была лишь тишина и давление пар глаз, смотревших на меня. Я смотрела только на Такео. Его челюсти напряглись, лицо помрачнело, но он склонил голову. Смирился.