Чувство осознания закралось в мое нутро. Я перевела взгляд на Киарана и встретилась с его распахнутыми глазами. Как долго он смотрел на меня? Мне просто чертовски не повезло, что я оказалась в его спальне и наблюдала за тем, как он спит. Но он не произнес ни слова. Он смотрел на меня с пустым выражением лица.
Отлично. Я — мерзавка, которая смотрит, как ты спишь, а тебе нечего сказать по этому поводу.
Киаран поднял руку с груди и указал на пустую сторону кровати рядом с собой. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять его смысл, когда он снова положил руку на грудь. Медленными, размеренными движениями я переместилась на колени. Затем я заползла на кровать и устроилась рядом с ним, положив голову на подушку. Это был первый раз, когда я лежала на кровати после своей смерти.
Повернув лицо к потолку, я положила руки рядом с собой и лежала очень тихо. Все вопросы и опасения, возникшие у меня до его пробуждения, вылетели из головы. Он пригласил меня остаться с ним. Это было очень мило, не так ли? Особенно когда он повторял, что хочет, чтобы я ушла.
— Тебя пугает, что я смотрю, как ты спишь? прошептала я, не желая нарушать напряженную тишину, но в то же время нуждаясь в том, чтобы заполнить пустоту.
Когда он не ответил, я перевернулась на бок и встретилась с ним взглядом. Киаран не выглядел испуганным. В его глазах читалось любопытство, как будто у него было много вопросов, но он не мог заставить себя их задать.
Я подложила руки под голову и закусила губу.
— Я буду считать, что нет.
— Если ты здесь, значит, у тебя нет проблем.
— А какие, по-твоему, у меня могут быть неприятности? Пугать овец?
Его рот искривился с одной стороны.
— Нет, они тебя не видят.
Я закатил глаза.
— Нет, это только для сварливых фермеров, превратившихся в художников, которые слишком привлекательны — пробормотал я.
По тому, как он ухмыльнулся, было ясно, что он услышал мои слова. Почему я не могла оставить эту мысль при себе? Он мог и хотел использовать это против меня.
— Поэтому ты следила за мной, Марли?
— На самом деле, да. Мне не нужно мириться с твоим дерьмовым характером, пока ты спишь. Это разрушает фантазию, когда ты говоришь мне, что я тебе мешаю.
Это было лучше, чем признать, что мне нужно быть рядом с ним, чтобы подавить тревожное чувство в моем сердце. Не уверена, что он это оценит. Я точно не оценила. Это было чертовски больно — быть привязанной к человеку, который тебя не любит. Не то чтобы я хотела желать его так, как желала. Это было ужасно. Полный кошмар. Почему я не могла встретить такого человека, как он, когда была жива? От несправедливости всей этой ситуации мне хотелось безудержно рыдать. И все же… я не могла.
Я не ожидала, что он перевернется на бок. Я также не представляла, что он делает, когда протянул руку, словно собираясь дотронуться до меня. Его пальцы надолго задержались на моей щеке, выражение его лица оставалось любопытным, хотя он и нахмурил брови. Как будто он был озадачен своими действиями. Я тоже была в замешательстве.
— Киаран.
— Ты кажешься такой реальной, — прошептал он. — Как будто я могу прикоснуться к тебе.
Мое горло сжалось. Он хотел прикоснуться ко мне? Хотел ли он этого так же сильно, как и я?
— Ты не можешь.
— Ты бы остановила меня, если бы я смог?
— Может быть.
Он знал, что я лгу. Я бы позволила ему это в одно мгновение, как бы сильно он меня ни ненавидел. Печальная правда заключалась в том, что я привязалась к этому мужчине. Я не знала, как это объяснить. Как понять те чувства, что были внутри меня. Они просто существовали. Они заставляли меня хотеть его независимо от того, что он делал или говорил.
Я смотрела, как он проводит пальцами по моей щеке и спускается к челюсти. И, черт возьми, как же мне хотелось почувствовать его так же, как если бы я была среди живых.
— Ты не должна этого хотеть.
— Почему?
— Ты должна ненавидеть меня.
— Я не мстительный дух, желающий заполучить тебя.
Его глаза сузились, когда он провел пальцами по моей челюсти, затем по горлу. Я ощущала щекотание на затылке, но я не обращала на это внимания, сосредоточившись на нем и на том, что он может сказать.
— Нет, я так не думаю. Он опустил руку между нами и положил ее на одеяло. — Если бы это было так, ты бы уже давно наказала меня.
— А за что мне тебя наказывать?
Он грустно улыбнулся.
— За то, что я ворчун.
Я прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Он что-то умалчивал. Я чувствовала это. Но что это может быть?