Я ненавижу это. Я ненавижу все. Все это отстой.
— Мать застрелила моего отца и направила пистолет на себя.
Я обернулась на звук его голоса.
— Что?
Он потирал затылок одной рукой, положив ее на руль.
— Так погибли мои родители.
В голове крутилось множество вопросов. Почему он вдруг рассказал мне об этом? Когда я спросила его об этом несколько дней назад, он не захотел ничего говорить.
— Сколько тебе было лет?
— Пять. Я провел ночь с двоюродными братьями. Дядя нашел их на следующий день. Я никогда не видел их тел.
— Почему в доме было оружие?
Он потянулся вниз, чтобы переключить передачу.
— У отца было ружье для охоты. Оно было лицензировано и хранилось под замком, но мама знала, код от сейфа.
— Почему она это сделала?
Киаран тихонько вздохнул. Может быть, мне не следовало спрашивать, но он был настроен на откровенность, и я решила, что все в порядке.
— Никто точно не знает, но мой дядя предположил, что отец пытался ее бросить. У них были проблемы, они постоянно ругались. Поэтому я был у дяди, а не дома. Он решил, что будет лучше, если они позаботятся обо мне, так как, мои родители не справлялись.
Я не могла представить, каково это — знать, что твоя мать убила твоего отца, а потом покончила с собой. Это было ужасно. По сравнению с этим мои проблемы казались незначительными. Это не было соревнованием, но, черт возьми, он был всего лишь ребенком.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
Он пожал плечами.
— Я понимаю, каково это — бояться правды. У меня ушли годы на то, чтобы спросить дядю, что произошло на самом деле.
Бедняжка. Я даже не могу представить, как ему было страшно, когда правда настолько ужасна.
— Ты рисуешь своих родителей? Поэтому ты не хочешь мне их показывать?
Киаран покачал головой, выражение его лица стало мрачным.
— Нет. Я едва помню, как они выглядят. У меня есть фотографии, но это не то же самое. Я не думаю ни о ней, ни о своем отце. Тетя и дядя — мои родители. Они взяли меня к себе и вырастили. Если бы не они, я бы не стал тем, кто я есть.
В его чувствах был смысл. Я тоже хотела отдалиться от своих умерших родителей. В моем детстве не было счастливых семьи. Поэтому я и уехала. Мне хотелось другой жизни. А сейчас у меня не было никакой жизни.
— Я поняла. Спасибо, что рассказал мне.
— Не за что.
Как ни странно, но после этого откровения я почувствовала, что понимаю Киарана немного лучше. Детство, омраченное трагедией. Что бы он ни говорил, у меня было ощущение, что это повлияло на него гораздо сильнее, чем он думал. Нельзя стать замкнутым и отстраненным без причины. И эта мысль не давала мне покоя весь оставшийся день. Почему мне казалось, что я что-то упускаю в своей жизни, связанное с болезненным прошлым Киарана? Наверное, потому, что я ни черта не помнила… а может быть, как раз сейчас самое время вспомнить.
9
МАРЛИ
Киаран молчал до самого вечера после того, как рассказал мне о своих родителях. Я не винила его. Наверное, ему было нелегко открыться незнакомому человеку, который не хотел оставлять его в покое. Я понимала, почему он расстроился из-за моего присутствия, но я была благодарна ему за то, что он приложил усилия.
Я попросила его включить телевизор, чтобы скоротать время. Пока я отдыхала на диване, он сидел в кресле слева от меня с блокнотом. Время от времени я наблюдала за его выражением лица. Как он сосредоточился на странице, как двигалась его рука. Это было гораздо интереснее, чем то, что показывали на экране.
— Киаран.
Он хмыкнул, чтобы дать мне понять, что услышал меня.
— Не мог бы ты поставить что-нибудь для меня, пожалуйста?
С тяжелым вздохом он положил карандаш на колени и взял в руки пульт.
— Что ты хочешь, чтобы я включил?
Я заставила его пролистать список передач, пока он не выбрал что-то более интересное. Документальный фильм о настоящих преступлениях. Он странно посмотрел на меня, но нажал на кнопку, чтобы включить его. Только начались вступительные титры, как он отложил пульт и снова взялся за карандаш. Мое внимание переключилось с него на телевизор. Я переместилась в кресле, пытаясь найти более удобное положение, чтобы не провалиться сквозь диван. Такое уже случалось, когда я была невнимательна.
Я смотрела документальный фильм некоторое время, но потом мне стало скучно, и мой взгляд вернулся к мужчине в кресле.
— Как ты думаешь, если бы я умерла насильственной смертью, моя история попала бы в один из этих эпизодов?
Киаран не смотрел на меня и не отвечал, но его бровь нахмурилась.