— Все! — Я поднял руку, но он продолжал говорить без умолку. — Мне кажется, теперь я просто обязан побеседовать с мистером Кливером.
Скользкий побледнел. Моя идея, похоже, не встретила всеобщей поддержки.
24
Мне не терпелось предпринять наконец какие-нибудь действия, вытекающие из контакта с Мэгги Дженн. Но какие именно? За ее дочерью тянулся след мистических артефактов, указывающих, что Эмеральд увлеклась древней черной магией.
Изобилие этих безделушек наводило на подозрение, не подстроено ли все это специально. Но кто и зачем (и я еще должен во всем этом копаться), а с другой стороны, их так много, что вряд ли они подсунуты нарочно. Неужели тот, кто это сделал, был настолько туп и полагал, будто его фальшивки примут за чистую монету?
Скорее всего, да. Большинство преступников Танфера не отличаются силой мышления.
Я решил следовать дорожным указателям, будь они подлинные или фальшивые. Если фальшивые — тот, кто их подкинул, окажется способен мне кое-что рассказать.
Нельзя в этом расследовании просто так отбросить оккультную версию. Мои сограждане готовы купить все, если продавец устроит для них убедительное шоу, поэтому у нас здесь существует тысяча разнообразнейших культов. Многие из них склоняются к темным сторонам веры. Иные посвящены колдовству и преклонению перед демонами. Иногда скучающие девицы из богатых семей, желая развлечься, тоже не прочь заняться этим.
Может быть, стоит изучить характер Эмеральд? Ее достоинства и недостатки? Впрочем, успеется. Судя по рассказу мамаши, девица была вполне нормальной и обладала хорошим здоровьем. И вряд ли в ее возрасте она все еще страдала от синдрома девственности. Большинство подростков излечиваются от этой болезни раньше, чем успевают вывести прыщи с лица.
Если вам нужна информация, всегда полезно хорошенько потрясти эксперта. Бесспорно, улица — прекрасный источник сведений, но там приходится заниматься поиском жемчуга в огромной куче мусора. Чистая потеря времени. Другое дело, если вы знакомы с человеком, который на «ты» со всеми интересующими вас жемчужинами.
Сколько я помню, люди почему-то звали ее Красулей. Она была в основном человеком, однако в ее жилах текло достаточно крови гномов, чтобы наградить ее долголетием. Когда я был маленьким мальчиком, она уже была вздорной старухой. Уверен, что с той поры ее нрав нисколько не улучшился.
Ее лавочка была дырой в стене в моем бывшем районе. Стена находилась в темном и зловонном проулке, и не живи там Красуля, его избегали бы не только человеческие существа, но и запойные крысюки.
Проулок оказался гаже, чем я его запомнил. Слой отбросов стал глубже, грязь более скользкой, а вонь сильнее. Ясно почему: в наши дни все стало хуже, чем в былые времена. Танфер разваливается на глазах. Он утопает в собственных отходах. И всем на это плевать.
Нет, некоторые проявляют заботу. Но заботу явно недостаточную. Существуют десятки фронтов и групп — и сотни рецептов спасения. Но каждый фронт или группа сосредоточивают усилия на том, чтобы очистить свои ряды от раскольников и еретиков — что, естественно, проще, чем очистить улицы и улучшить состояние города.
Впрочем, мне ли жаловаться? Хаос только способствует моему бизнесу. Увы, как ни странно, я не могу смотреть на беззаконие как на достижение.
Неудивительно, что друзья меня не понимают. Я и сам себя не всегда могу понять.
В проулке все же оказалось несколько крысюков, хотя он был настолько ничтожен, что даже не заслужил никакого названия. Чтобы добраться до дверей обители Красули, мне пришлось перешагнуть через валяющегося на земле любителя бутылки.
Когда я вошел, зазвонил колокольчик. Если в проулке было просто темно, то в дыре, именуемой жильем Красули, царила тьма. Я тихонько закрыл дверь и, выждав, пока глаза привыкнут к темноте, осторожно двинулся вперед, опасаясь что-нибудь уронить и разбить. Я хорошо помнил этот дом.
— Будь я проклята, если это не отпрыск Гарретов! А я-то думала, что мы избавились от тебя много лет назад, отправив на войну.
— Рад снова видеть тебя, Красуля.
Ой! Что же я сделал? Она ненавидит свое прозвище. Но, очевидно, на сей раз старуха пребывала в снисходительном настроении и никак не отреагировала на обращение.
— Ты выглядишь отлично. Спасибо, что помнишь меня. Я отслужил свою пятерку и вернулся домой.
— А ты уверен, что не скрылся от призыва? Все Гарреты мужского пола никогда не возвращались с войны.
Лучше бы она не напоминала. Ни мой брат, ни отец, ни отец отца не вернулись домой. Казалось, существовал закон природы — если твое имя Гаррет, ты получаешь почетную привилегию погибнуть за Корону.