1 апреля Геббельс писал: «В ходе совещания, на котором обсуждалась обстановка на Западном фронте, у фюрера снова была драматичная стычка с Герингом. Геринг опять оказался виновным в целой серии беспорядочных действий, которые просто выводят из себя. Я не могу понять, почему фюрер так долго терпит все это». Геббельс был не одинок в своих нападках на Геринга, получая активную поддержку со стороны Бормана и других.
В своих воспоминаниях Риббентроп писал что, «всего за неделю до смерти фюрера я имел беседу с ним, в которой он охарактеризовал проблему люфтваффе как военную причину нашего поражения». Гитлер, по словам Риббентропа, «вновь и вновь говорил об этом с Герингом, но Геринг никакой не специалист в технике, да и слишком мало разбирался в типах самолетов. Когда, например, было объявлено об американском четырехмоторном бомбардировщике «Летающая крепость», Геринг сказал ему: это именно тот тип самолета, который он так желал видеть на вооружении у врага, ибо его легче всего уничтожить». Риббентроп «целыми часами спорил с Герингом о типах самолетов и высказывал ему свои, совершенно расходившиеся с геринговскими, взгляды, но тот со всей силой своей крупной личности отстаивал собственные убеждения, которым он, фюрер, как неспециалист, не мог противопоставить соответствующие доводы. Начиная с 1940 г. люфтваффе, по его мнению, больше серьезно не развивалась. Министерство авиации обюрократилось. Производство и типы выпускаемых самолетов определялись отнюдь не техническими и хозяйственными знаниями, и в результате развитие застопорилось».
Однако помимо субъективных факторов значительную роль в ослаблении авиации сыграло продолжающееся отступление германских войск, что вело к резкому сокращению их материальной базы. 16 марта Геббельс признал: «К концу месяца военная авиация имела всего 30 тысяч тонн бензина. Часть бензина сохраняется как последний резерв на крайние случаи. Поступление значительного количества бензина ожидается лишь осенью. До этого времени с нынешнего дня бензин будет расходоваться для обеспечения войск. В соответствии с наличием бензина из нашей программы вооружений будут изъяты все типы самолетов, за исключением пяти».
Несмотря на усилия Геббельса, Бормана, Риббентропа и других, Гитлер не решался снять Геринга. Тем временем рейхсмаршал был занят эвакуацией своих сокровищ, которые были перевезены из Каринхалле в соляные копи под Зальцбургом. Геринг уговаривал Гитлера уехать с ним в Берхтесгаден и там организовать оборону. Фюрер отказался.
20 апреля Геринг присутствовал на праздновании дня рождения Гитлера. В тот же день Геринг выехал на машине на юг. Однако он не успел еще покинуть Берлин, когда начался авианалет. Герингу пришлось прятаться в бомбоубежище. Хотя Геббельс постоянно утверждал, что «к рейхсмаршалу люди питают настоящую ненависть», а «от его прежней популярности не осталось и следа», по словам Фришауэра, сопровождавший Геринга доктор Ондарза «был удивлен, как доброжелательно встретили люди под завывание бомб человека, обещавшего позаботиться об их безопасности. «Могу я представиться? – спросил Геринг и тем вызвал всеобщий смех. Сделав паузу, он сказал: «Меня зовут Мейер!» Народ загоготал. Появились люди из других, расположенных поблизости бомбоубежищ, они просили рейхсмаршала оказать им честь и зайти поговорить с ними!» Эти впечатления подтверждала и жена Геринга: «Когда мы потом направились на юг, его повсюду встречали приветливо, даже в Пильзене».
В Оберзальцберге, куда прибыл Геринг, люди из его окружения призывали рейхсмаршала действовать решительно. Они ссылались на рассказ генерала Йодля, который сообщал: «Гитлер… физически не способен бороться, он боится быть раненым и попасть в плен к русским. Когда мы предложили ему отправить на Восток все войска с Западного фронта, он сказал, что не в состоянии принять такое решение, пусть этим займется рейхсмаршал. Кто-то заметил, что ни один солдат не станет сражаться за рейхсмаршала, но Гитлер заметил, что речь идет не о борьбе. Когда дело дойдет до переговоров, то рейхсмаршал проведет их лучше».
После того, как генерал Колер передал Герингу эти слова Йодля, рейхсмаршал «казался растроганным». По словам Колера, Геринг «чувствовал себя в затруднительном положении. Он потребовал отчета о военном положении, и я доложил ему с помощью карт. Потом он спросил меня, считаю ли я, что Гитлер жив или же он уже, возможно, назначил своим преемником Мартина Бормана. Я сказал ему, что Гитлер был жив, когда я покидал Берлин… Не исключено также, что Гитлер изменил свои планы». Колер стал уговаривать Геринга: «Пришло время действовать вам, господин рейхсмаршал! Своим вчерашним решением Гитлер назначил себя командующим войсками Берлина и практически отказался от политического управления государством и командования вермахтом».