Реммет рассмеялся.
– Ты это сейчас серьёзно? Решил использовать меня, как наживку на василиска? Но ты же не думаешь всерьёз, что между пулей и клыками чудища я выберу второе?
Йелло ухмыльнулся.
– Тебе придётся стать наживкой!
Хотел выстрелить Реммету в плечо, чтобы заставить его быть более сговорчивым, но, к своему ужасу, вместо хлопка и вспышки от пороха услышал лишь щелчок колесцового замка. Проверил пистолет: он оказался заряжен, попробовал снова. Вновь осечка.
– Не понял… – Йелло достал второй пистолет, нацелил Реммету в плечо и нажал на спусковой крючок, но выстрела вновь не последовало, – какого чёрта?
Пребывавший в полнейшем смятении, егерь опустил пистолет. И тут же свой зарядил Реммет. Кивнул на факел Йелло, после чего тот опустил его на землю.
– Тут нет ничего сложного, чтобы понять. И черти с домовыми не виноваты. Я просто сломал колесцовые замки на твоих пистолетах. Надеюсь, ты понимаешь, почему?
– Ты догадался раньше? Но как? – пребывающий в смятении и огорчённый Йелло опустил взгляд.
– План у тебя глупый был с самого начала, в голосе чуялась фальшь. Ты сумел заговорить меня, пока досюда добирались. И боги знают, что случилось бы потом. Но истина перед моими глазами проявилась позже: в тот самый момент, когда ты показал ружьё. У Грилло Уандо родных детей не было никогда, потому как он всем известным бабником был. А если спиногрызов и имел, то только внебрачных. Но признать родными, усыновить и, уж тем более, отдать кому-то своё ружьё… Это точно не про него. Согласен, Йелло? – довольный Реммет ухмыльнулся.
– Признаться, я вообще его почти не знал… – вздохнул егерь.
– Не хочешь палиться – не нужно было высовываться. Уандо был егерем известным. Часто брал заказы от церкви и убивал своих коллег, которые клали наших. Я был с ним знаком ещё когда юнкером учился. Нас с учителем часто отправляли передавать ему награду за выполненный заказ. Тогда-то у него это оружие и увидел. Я, конечно, могу предположить, что ты это ружьё отнял у того, кто его убил. Но первое подозрение, хочешь – не хочешь, падёт на тебя. Увы, все уже давно знают, что ты убийца. Имя твоё и приметы никому не известны, но вот ружьё у него было такое, что грех самому с таким не ходить. Поэтому я, отправляясь сюда с тобой, был предусмотрителен, испортив пистолеты. С другой стороны, что ты и тот парень, убивший Грилло, один и тот же человек, я сомневался до последнего. Так что спасибо за то, что ружьё показал. Это всё прояснило
– Жаль… – покачал головой егерь, – ты наверняка бы получился хорошей наживкой.
– А из тебя выйдет вкусное лакомство для василиска, – улыбнулся Реммет, но потом резко нахмурился и рявкнул, – Повернись спиной! Руки за спину!
Йелло повиновался, инквизитор отобрал у него бечёвку, завязал ему руки. Поразило Реммета в этот момент то, что егерь не сопротивлялся, не ныл, не молил о пощаде, а всё принимал спокойно и не психовал.
«Интересно, что у него сейчас на уме и в душе?» – спросил про себя инквизитор, пока завязывал руки: «Может быть, надеется сбежать? Думает, что сможет улизнуть и от василиска, и от меня? Неужели уверен, что сможет спастись? А, может, просто смиренно принимает судьбу, подготавливая себя к грядущей страшной гибели? Или кается за свои грехи перед богами, мысленно вспоминает отца с матерью и просит прощения за проступки? Если последнее, то пусть с миром на тот свет отправляется. Если же нет, то не может быть достойным человек, который убил своего брата по оружию, земляка к тому же так подло и бесцеремонно, как это сделал Йелло, воткнув нож в горло спящему Грилло, да ещё и не покаялся за совершённое преступление?»
Когда Реммет перевязал ему руки, то повернул в обратную от входа сторону и сказал:
– Самое время идти навстречу судьбе, егерь. Авось, не попадёшься василиску и выживешь… Как думаешь?
Внезапно в глубине тоннелей послышался жуткий, глухой и отдававшийся эхом от стен рык. Ноги инквизитора будто ватными стали, а у Йелло глаза от ужаса чуть из орбит не вылезли, настолько широко он их открыл. Потом приводящее в оцепенение шипение, от которого шли мурашки по коже. А дальше тишина, заставлявшая бояться ещё больше и с ужасом вглядываться в тёмные коридоры, освещаемые лишь светом одних только факелов.
– Если выживу, Реммет, знай, что я тебя найду и убью! – прошипел Йелло.
– Факел не дам, – прошептал инквизитор, – не заслужил.
– Да подавись им! Я и не просил.
– Вот и славно, – отвечал инквизитор, – игра со смертью для тебя начинается, – пнул его, – беги, Йелло!
Тот, что есть мочи, рванул вперёд и в мгновение исчез во тьме подземелья.