Так инквизитор и настроил себя на встречу со смертью.
Но перед этим ему осталось только одно. Завалить василиска. Он ещё не знал, как это сделать, но Реммет должен был. Это принципиально. Победить врага в последней схватке перед гибелью, либо нанести ему столь значимый урон, чтобы до конца жизни потом вспоминал и боялся. Сделать хоть что-нибудь в этой жизни, чтобы не остаться в людской памяти инквизитором, убившим Йоффу Гундланга, который и не сопротивлялся на самом деле, а потому и подвига никакого не было. Скорее позор для Реммета – жить с клеймом великого, доблестоного, могучего воина-инквизитора, которого остальные боялись. Но природная скромность не позволяла ему пользоваться плодами своей славы. Он же убил Йоффу, когда тот и силу свою не использовал, и не сопротивлялся. Была только бессмысленная резня с теми, кто пришёл его спасать, а убить кучу невежественной черни с вилами и дубинами – это совсем не подвиг. Но вот убить василиска… Другое дело. Ещё ни один инквизитор его не убивал. Сделать это, и он станет героем для жителей Реттона, а те расскажут другим, а те другие уже просто будут считать Реммета смелым парнем, сотворившим невозможное. Может, даже бард бродячий про него балладу сочинит. Так имя его очистится от позора с Йоффой. Шанс всего один – последний в жизни, и его нельзя было потерять.
Ну, а если василиск Реммета одолеет… Что ж, тогда у кого-то будет вкусный завтрак на рассвете. Тоже плюс, тоже хорошо.
Змей развернулся. Инквизитор привстал на колено и выставил вперёд палаш.
– Давай! Нападай! – прохрипел он.
Василиск, будто пёс, расценил это, как команду «фас», и ринулся на Реммета.
Тот взмахнул палашом. Тварь взывала. Лезвие полоснуло её морду. Но то для василиска царапина. Он вновь ринулся на Реммета и лбом сбил его с ног. Тот упал на кости. Одна впилась ему прямо под лопатку, кусок другой проколол щёку. Инквизитор вытащил этот осколок и тут же начал отбиваться от вновь напавшего василиска, издавая рёв, подобный львиному.
Ударами всё ещё рабочей правой ноги и палаша он вновь отбился от змея. Тот в долгу не остался и снова мощно шлёпнул хвостом по тому месту, где лежал Реммет.
– Чёрт! – инквизитор отлетел к склону и потерял палаш. Кто бы мог представить, как ему сегодня не свезло, хотя после Йелло казалось…
Реммет пополз к палашу, но внезапно его плечо пронзило жало с ядом на конце хвоста василиска. Инквизитор хрипло простонал, а его и так ослабшее тело, казалось, ядом испепеляли изнутри. Но это продолжалось недолго. Змей вытащил жало и вновь пошёл в атаку.
Реммет только развернуться успел. Пришлось отбиваться ногой, но тварь сумела носом уткнуться своей добыче в брюхо. Каким-то чудом инквизитор достал дагу и начал резкими колющими ударами лупить василиску по его морде. Так ему удалось выколоть змею глаза. Тот снова взвыл и отполз. Дага осталась в правом яблоке твари.
Теперь Реммет был безоружен, но и василиск его больше не видел. Инквизитор, собрав последние силы, пополз к палашу и взял его. Опираясь на него привстал, сплюнув заполнившую рот кровь, и крикнул:
– Давай, ты! Порождение Маггота! Клянусь тремя богами, я тебя не боюсь! Закончим это! Нападай!
Змей ринулся, Реммет увернулся и взмахом от земли распорол твари тонкую чешую нижней части брюха у самого горла, где у василисков проходит сонная артерия. Из туши начала фонтанировать почти такая же алая кровь, как у человека, только чуть ярче и светлее по цвету. А после инквизитор начал рубить толстую чешую удар за ударом, пока не отрубил василиску голову. Змей повержен!
То была победа. Пиррова, потому как жизни в Реммете уже почти не осталось. Но победа.
Перед смертью боги подарили инквизитору ещё один подарок. Из-за кромки леса вышло солнце.
«О, боги! Спасибо вам!» – Реммет, облизав окровавленные губы, улыбнулся тёплым, золотым лучам, прикрыл глаза и пал в глину, испуская дух.
Только солнце смогло показать, во что превратилось тело инквизитора. То была истерзанная плоть: ни одного живого места. Если что и могло его спасти, то это мощнейшая целительная магия сильнейшего кудесника. Но его рядом не было и быть не могло. Да и Реммет по своей воле никогда бы не согласился лечить раны магией. Пусть благодентсвия, но магией. Он уже чувствовал объятья смерти и с радостью пошёл ей навстречу.